1 Когда Иисус окончил все слова сии, то сказал ученикам Своим:
2 вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие.
3 Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по имени Каиафы,
4 и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить;
5 но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе.
6 Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного,
7 приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову.
8 Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата?
9 Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим.
10 Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня:
11 ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете;
12 возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению;
13 истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала.
Помазание Иисуса Христа. Художник Ю. Ш фон КАРОЛЬСФЕЛЬД
14 Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам
15 и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников;
Иуда Предает Христа. Художник Дуччо ди Буонинсенья 1308-1311 гг.
16 и с того времени он искал удобного случая предать Его.
17 В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху?
18 Он сказал: пойдите в город к такому‑то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими.
19 Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху.
20 Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками;
Тайная вечеря. Художник Дуччо ди Буонинсенья 1308-1311 гг.
21 и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня.
22 Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи?
23 Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня;
24 впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться.
25 При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал.
26 И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое.
27 И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все,
28 ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов.
29 Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.
Установление вечери Господней. Художник Ю. Ш фон КАРОЛЬСФЕЛЬД
30 И, воспев, пошли на гору Елеонскую.
31 Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада;
32 по воскресении же Моем предварю вас в Галилее.
33 Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь.
34 Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня.
35 Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.
36 Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там.
В Гефсиманском саду. Художник Г. Доре
37 И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать.
38 Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною.
39 И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты.
В Гефсиманском саду. Художник Андреа Мантенья 1455 г.
40 И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?
41 бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.
42 Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя.
43 И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели.
44 И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово.
45 Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников;
46 встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня.
Борение Иисуса в Гефсимании. Художник Ю. Ш фон КАРОЛЬСФЕЛЬД
47 И, когда еще говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных.
48 Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его.
Взятие Иисуса Христа. Художник Дуччо ди Буонинсенья 1308-1311 гг.
49 И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его.
50 Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его.
51 И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо.
52 Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут;
53 или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?
54 как же сбудутся Писания, что так должно быть?
55 В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня.
56 Сие же все было, да сбудутся писания пророков. Тогда все ученики, оставив Его, бежали.
Взятие Иисуса Христа. Художник Ю. Ш фон КАРОЛЬСФЕЛЬД
57 А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины.
58 Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец.
59 Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти,
60 и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля
61 и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его.
62 И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют?
63 Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?
64 Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.
Христос перед Каиафой. Художник Дуччо ди Буонинсенья 1308-1311 гг.
65 Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его!
66 как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти.
Иисус перед Каиафой. Художник Ю. Ш фон КАРОЛЬСФЕЛЬД
67 Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам
68 и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?
69 Петр же сидел вне на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином.
70 Но он отрекся перед всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь.
Петр Отрекся От Христа. Художник Дуччо ди Буонинсенья 1308-1311 гг.
71 Когда же он выходил за ворота, увидела его другая, и говорит бывшим там: и этот был с Иисусом Назореем.
72 И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека.
73 Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя.
74 Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух.
75 И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько.
Д. Народ отрекается от Царя (главы 26-27)
I. СОБЫТИЯ В КАНУН РАСПЯТИЯ (26:1-46)
а. Заговор составлен (26:1-5) (Мар. 14:1-2; Лук. 22:1-2; Иоан. 11:45-53)
Матф. 26:1-5 . Выражения, подобные тем, которыми начинается 26 глава, - Когда Иисус окончил все слова сии… до этого встречаем в повествовании Матфея четырежды (7:28; 11:1; 13:53; 19:1); они всегда означают поворот к следующей теме. Итак, окончив беседу с учениками на горе Елеонской (или на горе Олив), Иисус напомнил им, что до Пасхи остается всего два дня, и что Сын Человеческий предан будет на распятие. События, описанные в 26:1-16, произошли в среду.
О реакции учеников на слова Иисуса не сказано ничего, но Матфей отмечает, что к тому времени религиозные вожди уже составили заговор, чтобы убить Его. Собравшись во дворе первосвященника Каиафы, они порешили взять Иисуса хитростью и убить, но сделать это после праздника Пасхи, чтобы не вызвать возмущения в народе. Заговорщики хотели подождать, пока разойдутся по домам паломники, пришедшие в Иерусалим на праздник. И лишь затем потихоньку разделаться с Иисусом. Но время, избранное ими, не совпало с тем, которое избрал Бог. "Корректива" в их план была внесена Иудой Искариотом, добровольно предавшим Иисуса.
б. Помазание миром (26:6-13) (Мар. 14:3-9; Иоан. 12:1-8)
Матф. 26:6-9 . В последнюю неделю Своей земной жизни Иисус проводил ночи в Вифании, расположенной восточнее Иерусалима, на южном склоне Елеонской горы. Матфей описал случай, происшедший в доме Симона прокаженного в один из таких вечеров. Иоанн это же событие описывает более подробно (Иоан. 12:1-8) и приводит некоторые имена.
Женщиной, возлившей драгоценное миро на голову Иисуса, была Мария (Иоан. 12:3), а первым, кто вознегодовал по этому поводу, был Иуда Искариот (Иоан. 12:4). Миро действительно было очень дорогим составом; Иоанн уточняет, что оно стоило 300 динариев - почти годовую плату поденщика (Иоан. 12:5). Поистине это было дорогим свидетельством любви.
Матф. 26:10-13 . Для Господа не остались в секрете ни недовольные замечания учеников ("к чему такая трата?"), ни истинные мотивы Иуды Искариота, который, конечно, не о нищих заботился (Иоан. 12:6). Он был вором и сожалел о том, что такие большие деньги не попали в общую кассу, которой заведовал он.
Что смущаете женщину? - сказал ученикам Иисус, - она доброе дело сделала для Меня. И напомнил им, что нищих они всегда будут иметь, а, значит, и возможность являть им сострадание, а вот Он, Иисус, не всегда будет с ними.
Великодушный поступок Марии был подготовкою Христа к погребению (Матф. 26:12). Господь не раз уже говорил ученикам о приближении Своей смерти (, к примеру, 16:21; 17:22; 20:18), но они, по-видимому, просто не верили этому. А вот Мария поверила и совершила то, что совершила, во свидетельство своей преданности Ему. Посему о высоком и жертвенном ее поступке в целом мире сказано. Возможно, именно этот поступок Марии и одобрение его Иисусом подтолкнули Иуду к его предательскому акту. Ибо сразу после этого он отправился к первосвященникам с предложением выдать Иисуса.
в. План предательства (26:14-16) (Мар. 14:10-11; Лук. 22:3-6)
Матф. 26:14-16 . Может быть, первосвященники сочли появление Иуды Искариота ответом на их молитвы. Ведь тот предложил им нечто большее, чем просто указать римским солдатам на Иисуса, чтобы те могли Его схватить. Подразумевалось, что он будет свидетелем против Иисуса на судебном разбирательстве. Ради денег он пошел бы на все (Иоан. 12:6). Предложение Иуды было принято. Обещанные ему тридцать серебренников были, по-видимому, ценой раба (Исх. 12:32). Та же сумма была предсказана пророком Захарией - как цена за служение отвергнутого Пастыря (Зах. 11:12).
И все-таки точные размеры уплаченного Иуде установить невозможно, так как неизвестно, какую стоимость имели те тридцать серебряных монет, которые получил он. Но сумма эта явно была немалой. Итак, сделка состоялась, и первосвященники смотрели теперь на Иуду как на того, кто освободит их от Иисуса из Назарета, сделавшегося для них самой неразрешимой из проблем. Иуда же начал искать удобный момент, чтобы предать Его.
г. Празднование Пасхи (26:17-30)
Матф. 26:17-19 (Мар. 14:12-16; Лук. 22:7-13) Большинство исследователей Библии полагает, что события, записанные в Матф. 26:17-30, происходили в четверг на Страстной неделе. Это был первый день опресночный (т. е. первый день семидневного праздника опресноков). Именно в этот день полагалось приносить в жертву пасхального агнца и есть его (Мар. 14:12). Праздник опресноков следовал сразу же после Пасхи, и восьмидневное это торжество порой называли пасхальной неделей (Лук. 2:41; 22:1,7; Деян. 12:3-4; толкование на Лук. 22:7).
Учениками, которым Иисус поручил приготовить пасхального агнца, были Петр и Иоанн (Лук. 22:8). Точное место, где состоялась трапеза, ни в одном из Евангелий не указано; известно только, что это было в городе (Матф. 26:18), т. е. в Иерусалиме, вероятно, в доме кого-то, кто признавал Иисуса Мессией. То обстоятельство, что хозяин дома радушно открыл перед ними двери, свидетельствует, что он хорошо был знаком с Иисусом и Его учением. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху, т. е. купили все для этого необходимое и приготовили пасхальный ужин, на что, вероятно, потратили большую часть дня.
Матф. 26:20-25 (Мар. 14:17-21; Лук. 22:14-23; Иоан. 13:21-30). Когда же настал вечер, Иисус с двенадцатью учениками вошел в приготовленную для них "верхнюю комнату" ("горницу" - Лук. 22:12), и они приступили к пасхальной вечере. Во время вечери Он сказал, что один из них близок к совершению акта предательства. Это свидетельствует о всезнании Иисуса (сравните Иоан. 2:25; 4:29). Как это ни удивительно, но никто из учеников не стал при этом показывать пальцем на других, но все они сильно опечалились, и каждый задавался вопросом о себе: Не я ли, Господи?
В ответ Иисус лишь подчеркнул, что предающий Его - рядом с Ним: опустивший со Мною руку в блюдо… Господь добавил однако, что идет (на смерть), как писано о Нем (например, Ис. 53:4-8; сравните с Матф. 26:56). Но горе тому человеку, сказал Он, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться.
Иисус таким образом указал Иуде на последствия его предательства в то время, когда тот уже взял деньги, но самого акта предательства еще не совершил. И на вопрос Иуды: не я ли, Равви? - Иисус ясно дал ему понять, что знает о нем все: Ты сказал (подтекстом звучит: "Зачем же мне повторять?" - ред.). Примечательно, что на этот раз Иуда назвал Христа "Равви", а не "Господом" - как другие ученики (стих 22 сравните со стихом 25 и 49).
Другие же слов Господа не поняли, как это следует из Евангелия от Иоанна (Иоан. 13:28-29). Если бы они поняли, то вряд ли позволили бы Иуде выйти из комнаты. Между тем, он вышел не задержанный никем (Иоан. 13:30).
Матф. 26:26-30 (Мар. 14:22-26; Лук. 22:19-20). Иисус затем предложил что-то новое в порядке совершения Пасхи: И когда они ели, Иисус взял хлеб и благословив преломил… Раздавая его затем ученикам, Он вложил в это особый смысл. И взяв чашу и благодарив, подал им, и этому опять-таки придал особое значение. Иисус сказал, что хлеб - это Его тело (Матф. 26:26), а вино - это Его Кровь нового завета (стих 28). Хотя христиане расходятся в понимании этих слов Господа, для Него хлеб и вино были, по-видимому, зримыми символами предстоявшего события.
Хлеб и вино символизировали Его тело и кровь, готовую пролиться во искупление греха многих - согласно обещанию Нового Завета (Иер. 31:31-37; 32:37-40; Иез. 34:25-31; 36:26-28), пришедшего в те дни на смену завету Моисееву. Эту часть пасхального ужина христиане совершают и поныне, называя ее вечерею Господнею или хлебопреломлением.
Иисус поручил Церкви делать это с целью постоянного напоминания о подвиге, совершенном Им ради спасения человечества. "Творить сие в Его воспоминание" (1-Кор. 11:23-26) следует до тех пор, пока Он придет. Господь сказал также ученикам, что уже не будет с ними пить от плода сего виноградного, пока на земле не будет установлено Царство Отца Его Небесного.
После окончания ужина Иисус и Его ученики, воспевши, вышли из дома и пошли на гору Елеонскую.
д. Молитвенное борение (26:31-46)
Матф. 26:31-35 (Мар. 14:27-31; Лук. 22:31-38; Иоан. 13:36-38). По дороге туда Иисус напомнил ученикам, что все они вскоре покинут Его. И так исполнятся слова, сказанные пророком Захарией: "Поражу пастыря и рассеются овцы стада" (Зах. 13:7). Матфей часто или цитирует из книги этого пророка или ссылается на нее. Иисус однако пообещал, что одержит над смертью победу, сказав, что воскреснет из мертвых и первым из них придет в Галилею (Матф. 26:32 сравните с 28:7). Все ученики были выходцами из Галилеи и служили там среди иудеев.
Неизвестно, услышал ли Петр слова Иисуса о Его воскресении, но сказанное Господом о том, что все оставят Его, он стал горячо оспаривать в том плане, что лично он не покинет Учителя никогда. На это Христос сказал ему, что в ту же ночь, прежде нежели пропоет на заре петух, он, Петр, трижды отречется от Него. Петр однако не мог этому поверить и продолжал настаивать, что пойдет за Христом и на смерть (26:35). То же самое чувствовали и другие ученики, и все они "говорили подобное". Ежели они не предали Его, то почему должны от Него отречься?
Матф. 26:36-46 (Мар. 14:32-42; Лук. 22:39-46; Иоан. 18:1). Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания (что значит "пресс для выжимания масличных плодов"). В масличных рощах всегда устанавливали прессы для выжимания оливкового масла из оливок. Гефсимания представляла собой масличную рощу (сравните Иоан. 18:1, где она названа "садом"). Здесь Иисус оставил учеников и, взяв с Собою только Петра и обоих сыновей Зеведеевых (Иакова и Иоанна - Матф. 4:21), стал, отошедши в сторону, молиться.
При этом смертельная скорбь (липейстаи - "скорбь, близкая к отчаянию") охватила Его. И такая тоска, какой Он не знал никогда раньше в Своей земной жизни. Он попросил трех взятых Им с Собою учеников бодрствовать с Ним и тоже молиться (26:38,41). В этот час величайшей Своей нужды в человеческой поддержке Господь хотел иметь рядом тех, которые сочувствовали бы Ему и молились вместе с Ним.
Отошед немного от троих, Иисус молился Отцу, прося Его: если возможно, да минует меня чаша сия… Он, по всей вероятности, подразумевал надвигавшуюся на Него смерть. Но мог также думать об ожидавшем Его отделении от Отца (27:46) и о неизбежном соприкосновении Своем со грехом - так как Он становился жертвою за грех человечества (2-Кор. 5:21). ("Чаша" в Ветхом Завете нередко является образом гнева.) Очень важной частью этой молитвы Господа была Его готовность подчинить Свою волю воле Отца (стих 39).
ШЕСТЬ СУДОВ ИИСУСА
Суды религиозников над Ним
Анны Иоан. 18:12-14
Каиафы Матф. 26:57-68
Синедриона Матф. 27:1-2
Суды гражданских лиц над Господом
Пилата Иоан. 18:28-38
Ирода Лук. 23:6-12
Пилата Иоан. 18:39 - 19:6
Вернувшись к Петру, Иакову и Иоанну, Иисус увидел, что они уснули. Он разбудил их и горько упрекнул Петра (не всех троих) за неспособность поддержать Его в молитве. Ведь незадолго до этого Петр дважды заверил Господа, что никогда не оставит Его (стихи 33,35), но, вот, даже в минуту Его величайшей нужды, оказался неспособным молиться вместе с Ним…
Вполне сознавая слабость человеческой плоти, Иисус просит уже всех троих: Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение - ибо лишь дух вселяет бодрость в плоть, которая немощна (стих 41).
Когда Господь молился в другой раз, то уже полностью смирился с мыслью, что чаша "не минует" Его, пока Он ее "не выпьет". Он во второй раз таким образом подтвердил, что воля Отца должна быть выполнена любой ценой (стих 39, 42).
Возвратившись к троим ученикам, Он опять обнаружил их спящими, но уже не стал их будить. И пока они спали, Он помолился в третий раз той же молитвой. Как контрастировали между собой их сон и Его мука, Его молитва до изнеможения и кровавого пота (Лук. 22:43-44). Господь оставался в одиночестве, хотя ученики были рядом! Но и в этих условиях Он являл безоговорочное послушание Отцу.
Вернувшись к ученикам в третий раз, Иисус разбудил их, чтобы объявить им о том, что предающий Его приблизился.
2. ИИСУС СХВАЧЕН (26:47-56) (МАР. 14:43-50; ЛУК. 22:47-53; ИОАН. 18:2-12)
Матф. 26:47-56 . И когда еще говорил Он, вот, Иуда… пришел в рощу, и с ним множество народа, включая римских солдат (Иоан. 18:3) и служителей от первосвященников и старейшин народных (или старейшин народа); судя по англ. тексту Библии, эти "служители" были начальниками храмовой стражи. Толпа была вооружена мечами и кольями; у некоторых были фонари и светильники (Иоан. 18:3). Такое множество народа было, видимо, послано первосвященниками для того, чтобы наверняка схватить Иисуса; возможно, они опасались, что паломники, пришедшие на праздник Пасхи в Иерусалим, смогут каким-то образом помешать этому.
Иуда договорился с официальными лицами о знаке, который подаст им.
Взять им следовало Того, Кого он поцелует. И вот он подошел к Иисусу со словами: Радуйся, Равви! И поцеловал Его.
Иисус, видимо, все еще любил его, судя по слову друг, с которым обратился к Иуде. Вероятно, римские воины оттолкнули при этом Иуду и схватили Иисуса.
Петр и здесь (в реакции на происходящее) оказался первым. (Лишь Иоанн называет его в этой ситуации по имени - Иоан. 18:10.) Только что пробудившись от сна и, возможно, не вполне еще сознавая, что происходит, он выхватил свой меч и, пытаясь защитить Учителя, напал на одного из группы, пришедшей взять Его; это был раб первосвященника по имени Малх (Иоан. 18:10).
Господь остановил Петра, осудив его за попытку прибегнуть к насилию. Он, конечно же, не нуждался ни в чьей помощи, так как мог бы умолить Отца, и Отец послал бы на подмогу Сыну более нежели двенадцать легионов Ангелов. (Римский легион насчитывал примерно 6 тысяч воинов - можно вообразить себе, каковой оказалась бы сила небесных существ числом более 70 тясяч!) Однако воли Божией не было на то, чтобы освободить Иисуса из рук Его врагов…
Матфей пишет о том, что Петр отсек ухо тому, на кого напал, однако он не упоминает, что Господь тотчас исцелил его от этого увечья; об этом читаем у
Луки (Лук. 22:51). Но так же, как у Луки и Марка, у Матфея записано короткое обращение Иисуса к пришедшим взять Его: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; между тем, каждый день Я учил в храме, и вы не брали Меня. Очевидно, религиозные вожди боялись того признания, каким пользовался Иисус в народе… Однако так должна была исполниться воля Отца и сбыться написанное пророками о Его смерти (стих 54). В это-то время все ученики, оставивши Его, бежали - несмотря на клятвы свои, что не покинут Его! (26:33,35). Овцы рассеялись (стих 31).
3. СУД НАД ЦАРЕМ (26:57 - 27:26)
а. На суде у властей иудейских (26:57 - 27:10)
Матф. 26:57-58 (Мар. 14:53-54; Лук. 22:54; Иоан. 18:15-16). Иисус, взятый в Гефсиманском саду, был отведен к Каиафе первосвященнику. Но перед этим - для короткого "суда" - к бывшему первосвященнику Анне, тестю Каиафы (толкование на Иоан. 18:12-13,19-24). Эта тактика "затягивания дела", видимо, дала Каиафе возможность быстро собрать синедрион (Матф. 26:59; сравните Деян. 4:15 - толкование на "синедрион"). Петр же следовал за Господом издали и вошел во двор дома первосвященникова, чтобы видеть, чем все кончится.
Матф. 26:59-68 (Мар. 14:55-65; Лук. 22:63-65). Целью этих "судов" было найти какое-то законное основание для осуждения Христа на смерть. Решающим для религиозных вождей было бы свидетельство Иуды, но его нигде не могли найти. Тогда стали искать лжесвидетельства против Иисуса… и хотя много лжесвидетелей приходило, таких, чьи показания звучали бы "убедительно", не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля, которые показали, что однажды Иисус сказал: "могу разрушить храм Божий и в три дня создать его".
Господь произнес эти слова года за три до того, вскоре после начала Своего служения (Иоан. 2:19), имея, однако, в виду не здание храма, а Свое тело. Любопытно, что об этом Его заявлении вспомнили незадолго до Его распятия и воскресения. Иисус отвечать на выдвинутые против Него обвинения не стал, потому что официально никогда в совершении какого-либо преступления не обвинялся. И тогда первосвященник попытался заставить Его говорить силою священного заклинания (стих 63). Заклинаю Тебя Богом живым, произнес он, Ты ли Христос, Сын Божий?
Иисус ответил ему положительно (русское "ты сказал" в англ. тексте Библии звучит примерно как "да, ты сказал то, что есть"); и Господь добавил, что отныне (в англ. тексте - "в будущем") Он сядет по правую руку силы (в англ. тексте "по правую руку Сильного"), и что на землю Он возвратится на облаках небесных (сравните 24:30). Это ясное свидетельство Иисуса о Его Божественной природе именно в качестве такового и было понято первосвященником, который тут же разодрал одежды свои (и тем нарушил закон; Лев. 21:10) и провозгласил: Он богохульствует! на что нам еще свидетелей?
Перед людьми, окружавшими Христа, было два выбора: или, признав, что Он сказал истину, пасть перед Ним и поклониться Ему как Мессии, или отвергнуть Его как богохульника и обречь смерти. Они избрали второе, отрекшись от Того, Кто пришел к ним как их Мессия и Царь.
На этом "расследование" закончилось. Никто не пытался защитить Иисуса, никто не вспомнил о тех чудных делах, которые Он совершал среди них на протяжении трех лет. Синедрион добился, чего хотел. Стоявший перед ними произнес богохульные (с их точки зрения) слова, которые слышали все. И тогда, вопреки всем иудейским и римским законам, они взяли совершение расправы на себя. Они стали плевать Ему в лицо, бить Его кулаками (в русском тексте - "заушать"), бить по щекам. При этом они издевательски говорили: прореки нам ("догадайся, узнай и скажи нам"), Христос, кто ударил Тебя?
Это продолжалось долго, и делавшие это, видимо, получали удовольствие. Но в процессе всего этого мучительного испытания Господь хранил молчание, целиком подчинившись воле Отца (сравните Ис. 53:7; 1-Пет. 2:23).
Матф. 26:69-75 (Мар. 14:66-72; Лук. 22:55-62; Иоан. 18:17-18,25-27). Пока Иисус стоял перед судом синедриона, через серьезное испытание своих чувств и возможностей проходил и Петр. Он последовал за Господом, и ему удалось войти во двор дома Каиафы (Иоан. 18:15-16). Пока он сидел на этом дворе (26:58), ему три раза представлялась возможность выступить на стороне Господа. И все три раза он заявил, что знать не знает Обвиняемого и уж, конечно, ни в каких контактах с Ним не был. В первый раз он пред всеми отрекся от Иисуса, когда одна служанка сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином (стих 69).
Второй - когда он выходил за ворота, и другая служанка в присутствии бывших там сказала: и этот был с Иисусом Назореем (стих 71). Наконец целая группа людей, подошедши к Петру, обвинила его в том, что он точно …из них, к тому же и его галилейский акцент выдает его (стих 73). При этом третьем обвинении Петр начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. А посредством клятвы обвиняемый в древней Иудее юридически защищал свою невиновность. И только отрекся Петр от своего Господа официально, как запел петух.
Тут же ученик Господа вспомнил Его слова: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня (сравните 26:34). И осознал он, что предал Учителя. Он, утверждавший, что никогда не оставит Его, публично отрекся от Того, Которого любил. Мучимый угрызениями совести, вышел он со двора, горько плача. Слезы его были слезами раскаяния.
. Когда Иисус окончил все слова сии, то сказал ученикам Своим:
. вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие.
После того как было упомянуто о Царстве и о муках, благовременно беседует потом и о Своем страдании, как бы так говоря, что «и распинатели Мои удостоятся огня».
. Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во дворе первосвященника, по имени Каиафы,
. и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить;
. но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе.
Несмотря на повеление закона, чтобы был только один архиерей в течение всей его жизни, иудеи вопреки закону ставили у себя многих архиереев, сменяя их каждый год. Итак, к архиерею того года приходят на совет те, которые должны были наказывать убийц. Архиереями же называет евангелист тех, которые уже окончили свою годичную службу. Намереваясь совершить преступное убийство, они не Бога боятся, а народа. Боялись же того, чтобы народ, в случае убиения ими Христа в праздничное время, не восстал бы к отмщению за то, или вместе и того боялись, чтоб убийством своим не отвлечь народ от узаконенных жертвоприношений, а самим не лишиться бы прибыли от жертв. Равным образом опасались и того, чтобы Христа не сделалась общеизвестною и славною, если бы Он был убит в праздник; им хотелось истребить и память о Нем. Таким образом, сделавши совет пред праздником, они положили убить Его после праздника. Но Он, показывая, что страждет не тогда, когда они хотели бы, но когда Сам Он восхотел, попустил им взять Себя накануне самого праздника Пасхи, дабы в то же самое время, в которое обыкновенно бывала Пасха преобразовательная, совершилась и Пасха истинная. Следует обратить внимание и на то, как они осквернили себя убийством. В самом деле, не желая убивать Его в праздник, они убивают, однако ж, лишь только нашли предателя, убивают, чтоб только выполнить волю свою, а на народ уже не обратили внимания.
. Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову.
Некоторые говорят, что было три жены, помазавших Господа миром, о которых упомянули все четыре евангелиста. Другие же полагают, что их было две: одна, упоминаемая у Иоанна, то есть Мария, сестра Лазарева, а другая – та, которая упоминается у Матфея и которая тождественна с упоминаемою у Луки и Марка. Симона-прокаженного некоторые считают отцом Лазаря: Господь очистил его от проказы и угощен был им. Полагают также, что когда Господь говорил ученикам: «идите к такому-то, и он покажет вам горницу убранную», то посылал их именно к Симону; он-то, как говорят, и принял Господа, и Господь совершил у него Пасху. Видя сего прокаженного очищенным, означенная жена возымела веру, что и она получит отпущение и очистится от душевной проказы. Прияв веру, она покупает драгоценное миро и, не жалея, возливает на главу Господа, отдавая чрез это честь важнейшей части тела. Так, и ты, коль скоро имеешь душевную проказу – проказу фарисейскую, ослепляющую тебя превозношением и чрез то удаляющую тебя от Бога, прими в дом свой Иисуса и помажь Его миром добродетелей. Ведь и ты можешь изготовить миро очистившему тебя от проказы Иисусу и возлить это миро на главу Его. Что же есть глава Христова? Это – Божество Его, которому приносится благовоние добродетелей, ибо говорится: «Да направится моя, как фимиам, пред лице Твое, Господи» (). И ты приноси Божеству Христову благовоние мира, составленного из добродетелей, исповедуй Христа не только человеком, но и Богом, ибо чрез сие ты также помазуешь главу Его благовонным миром, то есть православно богословствуешь.
. Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата?
. Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим.
. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня:
. ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете;
Многое слышав от Господа о милостыне и высоко ценя слово о ней, ученики стали упрекать жену, полагая, что более ищет человеколюбия, нежели чести Себе. Но Он делает выговор ученикам, так как они неблаговременно упрекали жену. От новоприходящих и вообще не должно требовать слишком многого, а в особенности от слабой женщины, но надлежит принимать и умеренную веру их. Поэтому, когда кто приносит дар Богу, не отклоняй его и не подавляй горение духа его, что получилось бы в том случае, если бы ты отослал его раздать этот дар нищим, но предоставь ему совершить приношение. Но когда кто потребует от тебя совета о том, нищим ли нужно отдать что-либо или же принести Богу, в таком случае посоветуй ему отдать лучше нищим, а если он уже принес, то напрасно будешь отвращать его. Притом же честь, воздаваемую непосредственно Богу, должно предпочитать всему вообще, а, следовательно, и самой милостыне. И если Христос из-за человеколюбия относит дела милости к Себе, то не подумай, что Бога должно оставлять и заботиться только лишь о милостыне: в таком случае получится, что можно и святотатствовать, и из святотатственного подавать милостыню. Но этого не должно быть. А что оказывать милосердие бедным и воздавать честь и угождение самому Христу есть не одно и то же, послушай: «нищих, – говорит, – вы всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете». Видишь, что иное дело служить Христу и иное – миловать нищих, хотя Христос по человеколюбию Своему и относит к Себе Самому то, что делают для бедных.
. возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению;
. истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ея и о том, что она сделала.
Этим Господь научает нас, что упомянутая жена поступила так по особой воле Божией, прообразуя Его и погребение тела Его, ибо Господь не попустил бы помазать Себя миром, если бы не хотел явить этим некой тайны. Как Бог, Он предсказал будущее, что в похвалу жене возвещаемо будет всюду о том, что она сделала. Заметь же человеколюбие Божие,– каким великим даром воздается жене: Он устрояет то, что память о ней будет повсюду, до каких только пор будет проповедоваться Евангелие. Но каким образом миро указывало на погребение Христа? У иудеев был обычай погребать тела с мастями мира, как делали и египтяне, для того, чтобы эти тела сохранялись без гниения и без дурного запаха. Итак, жена сия,– говорит Он,– показывает чрез возлияние мира, что тело Мое будет предано погребению. Все это говорит Господь, трогая и вразумляя Иуду, чрез которого имел быть предан на погребение. В переносном смысле разумей следующее: прокаженный – это языческий народ; жена грешница – это церковь из сонма язычников, которая возлила миро, то есть веру, на главу Христа или, иначе сказать, на Божество Его. Ибо всякий, верующий, что Христос есть Сын Божий, возливает тем самым миро на главу Христову. Наконец, Иуда, роптавший, как говорит Иоанн (), на жену, есть образ иудеев, доныне ропщущих на церковь Христову.
. Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам
. и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников;
. и с того времени он искал удобного случая предать Его.
Когда чуждая жена, блудница, оказала столь великую честь, тогда ученик уходит, чтобы предать Его! «Тогда пошел» сказано не напрасно, но чтобы обозначить бесстыдство Иудино. Выражение «Искариотский» присовокупил евангелист для того, чтобы определеннее обозначить его, так как был другой Иуда, Леввей; оный же предатель происходил из некоего селения, которое называлось «Искара». «Они предложили ему тридцать сребреников», то есть только согласились, определили дать ему, а не то, чтобы уже отвесили их, как многие думают. Иуда искал удобного времени, чтобы предать им Его наедине: так как они боялись народа, то и подкупили Иуду, чтобы он известил их, когда Иисус будет один.
. В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху?
. Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими.
. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху.
Так я думаю, что первым опресночным днем евангелист называет день предопресночный. Есть пасху им надлежало собственно в пятницу вечером: она-то и называлась днем опресночным; но Господь посылает учеников Своих в четверток, который называется у евангелиста первым днем опресночным потому, что предшествовал пятнице, – в вечер каковой и ели обыкновенно опресноки. Ученики подходят и спрашивают Иисуса: «где Ты хочешь, чтобы мы приготовили Тебе пасху?» , ибо ни они сами, ни Он не имели собственного дома. А Он посылает их к человеку, не знаемому ими и не знающему их (то же Он сделал и относительно ослицы), показывая им, что человек тот может послушаться и простых слов незнакомых ему лиц и примет Его. Пасху же восхотел совершить для того, чтобы не показаться врагом закона. «Временем Своим» называет Свое заклание, чтобы ведали мы, что Он закалается не без ведома о том и добровольно. К словам: «у тебя, – то есть в доме твоем, – сотворю пасху» Господь прибавил «с учениками Моими»; прибавил это для того, чтобы было сделано соответствующее заготовление, ибо вкушать пасху намеревались многие.
. Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками;
. и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня.
. Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи?
Из сего некоторые заключают, что в тот год Господь не вкушал пасхи. Агнца, говорят, ели стоя, а Христос возлежал; следовательно, не ел пасхи. Но мы утверждаем, что Он сначала стоя ел пасху ветхозаветную, а потом, возлегши, преподал Свое таинство: совершил сначала прообразовательную пасху, а потом и пасху истинную. О поступке Иуды предсказывает для того, чтобы исправить его, пристыдить его, если не чем другим, то хоть общением трапезы, и дав ему знать, что он, Иуда, хочет предать Бога, ведающего помышления. Ученики же стали беспокоиться за себя потому, что хотя совесть их была и чиста, но они более доверяли Христу, чем себе, так как Господь знал сердца их лучше, чем они сами.
. Он же сказал им в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня;
. впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше бы было тому человеку не родиться.
. При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал.
Прямо обличает предателя, так как, будучи прикровенно обличаем, Иуда не исправлялся. Поэтому, говоря: «омочивший со Мною», объявляет о нем для того, чтобы хоть так исправить его. Однако, будучи бесстыдным, Иуда обмакнул кусок в том же самом блюде, или тарелке. Затем Господь говорит: «впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем», то есть если Христу и было предопределено пострадать для спасения мира, однако по этой причине вовсе не следует чтить Иуду. Напротив, горе ему, потому что он сделал это вовсе не для того, чтобы посодействовать воле Божией, но чтобы услужить своей злобе. К тому же, если рассмотришь внимательно, Христос не имел непреклонного желания быть распятым. Это Он показывает тем, что молится об удалении чаши. Но так как «прежде всех веков» ведал Он, что по причине злобы врага люди не могут спастись иным способом, – то напоследок желает испить чашу, которой сначала не желал было. Говоря, что «лучше было бы этому человеку не родиться», показывает, что небытие лучше бытия в грехах. Обратите внимание и на слово «идет»: оно показывает, что умерщвление Христа будет скорее переходом, нежели .
. И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое.
Выражение: «когда они ели» присовокупил евангелист для того, чтобы показать бесчеловечие Иуды: если бы он зверем был, то и тогда должен бы смягчиться, ибо вкушал одну пищу с одной трапезы, а он между тем, и будучи обличаем, не пришел в себя; мало того, даже причащаясь тела Христова, не раскаялся. Впрочем, некоторые говорят, что Христос преподал Тайны Своим ученикам тогда, когда Иуда вышел. Так приличествует поступать и нам, то есть удалять нечестивых людей от Тайн Божественных. Намереваясь преломить хлеб, Господь благодарит как для того, чтобы и нас научить приносить хлеб с благодарением, так и для того, чтобы показать, что Он с благодарностью принимает преломление Своего тела, то есть умерщвление, и не негодует на это, как на нечто недобровольное; благодарит, наконец, и для того, чтобы и мы принимали Тайны Христовы с благодарностью. Говоря: «сие есть Тело Мое», показывает что хлеб, освящаемый на жертвеннике, есть самое тело Христово, а не образ его, ибо Он не сказал: «сие есть образ», но «сие есть Тело Мое». Хлеб неизъяснимым действием прелагается, хотя и кажется нам хлебом. Так как мы слабы и не решились бы есть сырое мясо и человеческую плоть, то нам преподается хлеб, хотя на самом деле это – плоть.
. И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из неё все́,
. ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов.
Как имел заклания и кровь, так и Новый Завет имеет кровь и заклания. «За многих изливаемая» сказал вместо «за всех изливаемая», ибо и все суть многие. Но почему выше не сказал: «приимите, ядите все», а здесь сказал: «пейте из нея все»? Одни говорят, что Христос сказал это ради Иуды, так как Иуда, взяв хлеб, не ел его, а скрыл, чтоб показать иудеям, что Иисус называет хлеб Своею плотью; чашу же и не хотя пил, не будучи в состоянии скрыть это. Поэтому будто бы и сказал Господь: «пейте все». Другие толкуют это в переносном смысле, а именно: так как твердую пищу можно принимать не всем, а тем только, кто имеет совершенный возраст, пить же можно всем, то по этой причине и сказал здесь: «пейте все», ибо простейшие догматы свойственно всем принимать.
. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.
Вкусив от чаши, отказывается, наконец, от телесного пития и возвещает некоторое иное вкушение в Царствии, то есть в воскресении. Воскресши, Он действительно ел и пил, но уже для некоторой другой цели, ибо ел и пил не как нуждающийся в телесной пище, а для уверения в истинной природе Своего тела. Свое воскресение по всей справедливости называет Царствием, ибо тогда Он упразднил смерть, явив Себя истинным Царем. Или понимай и так: новое питие – откровение тайн Божиих, которые откроются тогда – в Царстве Божием, то есть при втором пришествии; «новыя», то есть такие, каких мы никогда не слышали. Христос говорит, что Сам будет пить их вместе с нами. Это значит, что нашу пользу почитает Своею пищею и питьем.
. И, воспев, пошли на гору Елеонскую.
По вечери они воспели это для того, чтоб научились мы, что и нам следует делать то же. Идет на гору маслин, а не в другое какое место, чтобы не подумали, что Он убегает; ибо не в неизвестное иудеям место уходит, а в известное. Вместе с тем и для того уходит из кровожадного города, оставивши его, чтобы не воспрепятствовать им гнаться за Собою, а после обличить их, что они преследовали Его и по отшествии.
. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано () : поражу пастыря, и рассеются овцы стада;
. по воскресении же Моем предварю вас в Галилее.
Как Бог, предсказывает будущее, а чтоб ученики не соблазнились, вменив это в укор себе, говорит, что написано: «поражу пастыря, и рассеются овцы», внушая этим следующее: Я связывал вас всех вместе, отшествие же Мое рассеет вас. Говорится, что Отец поразит Сына. Это потому, что иудеи распяли Господа по изволению, то есть по допущению, Отца. Будучи в состоянии воспрепятствовать им, Отец не воспрепятствовал, а попустил, вследствие чего и говорится, что Он «поразил». Потом, разрешая скорбь учеников, Господь благовествует им: Я восстану и «предварю вас в Галилее», то есть поспешу туда прежде вас. Показывает этим, что Иерусалим Он оставит и отойдет к язычникам, так как в Галилее жили язычники.
. Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь.
. Иисус сказал Ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня.
По причине большой самоуверенности Петр только один обещает не соблазниться. Потому Христос и попустил ему пасть, чтоб научить Его надеяться не на себя, а на Бога, и слова Христовы почитать более достоверными, чем собственное сознание. Притом слова: «если и все соблазнятся, я не соблазнюсь» отзываются высокомерием, обнаруживая в Петре гордость и незнание собственной немощи. Господь предсказывает ему и время, что «в эту самую ночь, прежде нежели пропоет петух», предсказывает и число отречений, что он отречется «трижды».
. Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.
. Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там.
Петр, желая показать, что он вполне предан Спасителю, прекословит Ему, ибо, освободившись от страха предательства, он начал восставать на других и противиться Христу по сильной любви к своему Учителю и по любочестию. Но и остальные ученики, так как они еще не испытали искушений, по неведению своему обещали то, чего не имели исполнить. Намереваясь помолиться, Христос идет в уединенное место, потому что для молитвы нужно отрешение от всего и уединение.
. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать.
. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною.
. И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты.
Не всех берет учеников, а только троих, которым показал славу на Фаворе, дабы, видя Его молящимся и скорбящим, не соблазнились. Однако и сих оставляет и, отойдя, молится наедине. А скорбит и тоскует благопромыслительно, дабы уверовали, что Он был истинным человеком, ибо человеческой природе свойственно бояться смерти. Смерть вошла в человеческий род не по природе; поэтому природа человеческая боится смерти и бежит от нее. Скорбит вместе с тем и для того, чтоб утаить Себя от дьявола, чтоб напал на Него, как на простого человека, и умертвил Его, а чрез это и сам был бы низложен. С другой стороны, если бы Господь Сам пошел на смерть, то подал бы иудеям оправдание, что они не погрешили, убив Его, пришедшего к ним на страдание. Из этого и мы научаемся не ввергать себя в опасности, но молиться об избавлении от них. Для того Он и не отходит на дальнее расстояние, но находится вблизи трех учеников, чтобы, слыша Его, они помнили о том, что Он делает, и, впадши в искушения, сами бы молились подобно Ему. Страдание Свое Он называет чашею или по причине успения, или же по причине того обстоятельства, что оно соделалось причиною нашего веселия и спасения. Желает, чтобы мимо прошла чаша сия, или для того, чтобы показать, что, как человек, Он по естественным законам отвращается от смерти, как выше сказано, или потому, что не желал, чтоб евреи согрешили столь тяжко, что за их грех случилось бы разрушение храма и гибель народа. Христос желает, да будет воля Отца, дабы и мы научились, что хотя бы природа и отвращала нас, но должно более повиноваться Богу, нежели исполнять собственную волю.
. И приходит к ученикам, и находит их спящими, и говорит Петру: та́к ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?
. бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.
Так как Петр был смел, а равно и другие ученики, то изобличает их нетвердость, как людей, говоривших необдуманно, и в особенности обращает свою речь к Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною; и как души свои положите за Меня? Впрочем, когда поразил их обличением, снова успокаивает их, говоря, что дух бодр, но немощь плоти противится духу, то есть: Я извиняю вас, потому что вы воздремали не по презрению ко Мне, а по немощи. Вследствие этого, если и вы немощны, то не будьте смелы, но молитесь, дабы как-нибудь не впасть вам в искушение. Другие же полагают, что «да не внидете в напасть» сказано вместо «да не будете побеждены напастью». Ибо не то, говорят, заповедует, чтобы мы были без напастей, так как напасти увенчивают, но то, чтобы мы не были поглощены напастью и чтоб не попали в чрево ея, как некоего зверя, – об этом велит молиться, так как побежденный напастью вошел в чрево ея, то есть поглощен ею.
. Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой: если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя.
. И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели.
. И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово.
Учись, человек, непрестанно молиться в искушениях, слыша, что и Господь часто молился. Найдя учеников опять спящими, Господь не стал обличать, чтоб не опечалить, но отошел. И, отошедши, стал молиться в третий раз, уверяя в Своем человечестве, ибо число три служит показанием истины и достоверности.
. Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы всё ещё спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников;
. встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня.
Показывая, что не имеет нужды в их помощи, когда намерен предаться, Он говорит им: «спите, впрочем». Или произносит это для пристыжения их, как бы так говоря: «вот, приблизился предатель: если приятно вам и время позволяет, спите». Затем возбуждает их от того места, где молился, и идет навстречу к тем, которые намеревались взять Его. И вот Он пред ними, как будто они намереваются дать Ему нечто приятное. Так и о том, о чем молился Он, для того молился, чтобы благопромыслительность стала достоверною для нас; и если не желал пострадать, то для того, чтобы предохранить евреев от погибели, которая имела постигнуть их за против Него.
. И когда еще говорил Он, вот, Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных.
. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его.
. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: Радуйся, Равви! И поцеловал Его.
. Иисус же сказал Ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли, и возложили руки на Иисуса, и взяли Его.
Видишь орудия архиереев! Дреколья и мечи! Так они были миролюбивы! Так они отличались духом кротости! Один из «двенадцати» – сказал евангелист, показывая с удивлением, что Иуда предал себя , несмотря на то, что был избран и с первыми поставлен. Так и ты, человек, бойся, чтоб, ослабев духом, не отпасть, хотя бы и был ты одним из ближайших к Иисусу! Дает знак Иуда отчасти потому, что была ночь и они не могли распознать, а с другой стороны и потому, что пришедшие взять Иисуса были не столько из простого народа, сколько из слуг архиерейских, которые и вовсе, может быть, не знали Иисуса. Ученик указывает им Учителя посредством целования, ибо, зная человеколюбие Господа, он делается дерзким и целует Его. И Господь терпит до последнего часа, стараясь привести его к покаянию Своим долготерпением. Когда же он и так не был вразумлен, тогда Господь делает то, что пришедшие пали на землю, как говорит Иоанн; делает это для того, чтобы хоть чрез падение познали Его силу. Однако и после этого не отвратились они от дерзости. Тогда Господь и предает им Себя. Иуду называет «другом», посрамляя и укоряя за то, что он, как будто друг, дает Ему лобзание. «На сие ли пришел» – вместо: «с каким расположением присутствуешь здесь?». Как друг? Но в таком случае не следовало приходить с мечами. Как враг? Но для чего целуешь? Так-то и изобличает его, как льстеца.
. И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо.
. Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут;
. или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?
. как же сбудутся Писания, что та́к должно быть?
Петр был извлекшим нож, как говорит Иоанн (). А нож он имел при себе, как незадолго пред этим заклавший агнца, которого вкусили на вечери. Мы не осуждаем Петра, ибо он сделал это, ревнуя не о себе, а об Учителе. Господь же, приучая его к евангельской жизни, наставляет не пользоваться мечом, хотя бы и за Бога кто думал отметить. Отсекая ухо, Петр показывает, что иудеи больны были непослушанием. Потом Господь полагает изречение закона, что убийца сам должен быть убит, так как закон говорит то, что «взявшие нож от ножа и погибнут». Указывается этим, что будут истреблены от меча римлян иудеи, взявшие меч против Него. Не сказал, что «могу представить двенадцать легионов ангелов», но «умолить Отца Моего», говоря это благопромыслительно, как человек, по причине немощи учеников. Так как Он показал тогда много человеческого – пот, страх, то не было бы убедительным, если бы сказал: «Я могу Сам представить ангелов». Вместо двенадцати, говорит, учеников. Мне предстали бы двенадцать полков ангелов, если бы захотел Я. А легион – самый большой полк, в шесть тысяч всадников. Но должно, говорит, чтобы все это совершилось, дабы исполнились Писания, предвозвестившие все это. Иудеи злы не потому, что предвозвестили Писания, но так как иудеи имели все это совершить по злому произволению, то в Писаниях и изложено так Духом.
. В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня.
. Сие же всё было, да сбудутся писания пророков.
Показывает безумное их предприятие, а равно и то, что взятие Его произошло не по их силе. Когда Я был с вами в храме, говорит Он, вы хотели взять Меня, но так как Я не допускал, то вы не могли. Теперь же Я по собственной воле предаюсь вам, ибо знаю, что быть не может, чтобы солгали Писания, которые предсказали вашу злобу.
Тогда все ученики, оставивши Его, бежали.
. А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины.
. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец.
Прочие ученики бежали, Петр же, будучи более горячо расположен к Учителю, издали шел за Ним. Хотя и Иоанн шел за Ним, однако, не как ученик, а как знакомый архиерея.
. Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти,
. и не находили; и хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли.
Отводят Иисуса к Каиафе, так как тот был архиереем того года. Провели там целую ночь и остальные, не евши тогда пасхи, но, дожидаясь, чтоб убить Господа, хотя и преступив тем неядением закон. Ибо Господь ел пасху в узаконенное время, они же, чтоб только убить Господа, пренебрегли и законом.
Но, наконец, пришли два лжесвидетеля
. и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. «разрушьте» , и не сказал: «храм Божий», но "храм сей" , то есть «тело Мое», и опять не говорил «созижду», но «воздвигну» (). Таким образом, это – явные лжесвидетели, утверждавшие, что Христос говорил то, чего не говорил. Поэтому, видя беззаконный суд их, Христос молчал, ибо тех, коих не убеждали знамения, как убедили бы оправдания? Желая вовлечь Христа в богохульство, продолжает архиерей спрашивать Его – для того, чтобы, если Он скажет: «Я Сын Божий», осудить Его, как богохульника, или же, если Он отречется от того, иметь Его свидетелем против Самого Себя. Но Господь, уловляющий премудрых в коварстве их, отвечает: "ты сказал" . Это вместо следующего: «твои уста исповедали, что Я – Сын Божий».
даже сказываю вам: отныне у́зрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.
Возвещает им словами из Даниила-пророка, так как тот сказал, что « видел я как бы Сына Человеческого, грядущего на облаках». Так как обвинители считали Его обманщиком, являющимся в смиренном образе, то говорит им, что «увидите Меня тогда грядущим с силою и седящим со Отцом»; силою здесь называет силу Отца, а грядущим – не от земли, а с небес.
. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что́ еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его!
. как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти.
Был обычай у иудеев – если случалось что-либо невыносимое, то раздирать одежды. Так и Каиафа, как будто бы по причине явного богохульства, делал это в обольщение черни, чтобы показать ей, что Христос в высшей степени богохульствовал, и так заставить бы народ сказать, что «повинен смерти». Заметь и то обстоятельство, что то, что Каиафа разодрал одежды, было символом раздрания ветхозаветного архиерейства.
. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам
. и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?
Когда осудили Его, тогда стали оказывать Ему поношения и ругались над Ним, набрасывая, как говорит другой евангелист (), на лице Его одежду. Так как они имели Его, как пророка, то по этой причине так и ругаются над Ним. Заушать – значит ударять руками, пригнув пальцы, или, проще сказать, бить кулаками.
. Петр же сидел вне на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. . Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя.
. Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух.
. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: «прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня». И выйдя вон, плакал горько.
Быв мучен безмерным страхом, Петр забыл о своих обещаниях и покоряется человеческой немощи, как бы умерши от страха и не зная, что говорит. Но ты разумей у меня и в возвышенном смысле – что Петр уличается служанкою, то есть человеческою немощью, вещью низменною и приличною рабам; уличается до тех пор, пока петух, пропевши, не привел его в чувство. Петух означает слово Христово, не позволяющее, чтобы мы расслабели и спали, но говорящее: «бодрствуйте» и «востани спяй». Этим-то словом, как бы некиим алектором, пробужденный Петр, вышедши вон из двора архиерейского, то есть из состояния ослепленного ума, заплакал, выйдя из нечувствия. Пока он был во дворе ослепленного ума, не плакал, потому что не чувствовал, но как скоро вышел из него, пришел в чувство.
Когда Иисус окончил все слова сии, то сказал ученикам Своим: вы знаете, что чрез два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие. После того как было упомянуто о Царстве и о муках, благовременно беседует потом и о Своем страдании, как бы так говоря, что "и распинатели Мои удостоятся огня".
Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во дворе первосвященника, по имени Каиафы, и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе. Несмотря на повеление закона, чтобы был только один архиерей в течение всей его жизни, иудеи вопреки закону ставили у себя многих архиереев, сменяя их каждый год. Итак, к архиерею того года приходят на совет те, которые должны были наказывать убийц. Архиереями же называет евангелист тех, которые уже окончили свою годичную службу. Намереваясь совершить преступное убийство, они не Бога боятся, а народа. Боялись же того, чтобы народ, в случае убиения ими Христа в праздничное время, не восстал бы к отмщению за то, или вместе и того боялись, чтоб убийством своим не отвлечь народ от узаконенных жертвоприношений, а самим не лишиться бы прибыли от жертв. Равным образом опасались и того, чтобы смерть Христа не сделалась общеизвестною и славною, если бы Он был убит в праздник; им хотелось истребить и память о Нем. Таким образом, сделавши совет пред праздником, они положили убить Его после праздника. Но Он, показывая, что страждет не тогда, когда они хотели бы, но когда Сам Он восхотел, попустил им взять Себя накануне самого праздника Пасхи, дабы в то же самое время, в которое обыкновенно бывала Пасха преобразовательная, совершилась и Пасха истинная. Следует обратить внимание и на то, как они осквернили себя убийством. В самом деле, не желая убивать Его в праздник, они убивают, однако ж, лишь только нашли предателя, убивают, чтоб только выполнить волю свою, а на народ уже не обратили внимания.
Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову. Некоторые говорят, что было три жены, помазавших Господа миром, о которых упомянули все четыре евангелиста. Другие же полагают, что их было две: одна, упоминаемая у Иоанна, то есть Мария, сестра Лазарева, а другая - та, которая упоминается у Матфея и которая тождественна с упоминаемою у Луки и Марка. Симона-прокаженного некоторые считают отцом Лазаря: Господь очистил его от проказы и угощен был им. Полагают также, что когда Господь говорил ученикам: "идите к такому-то, и он покажет вам горницу убранную", то посылал их именно к Симону; он-то, как говорят, и принял Господа, и Господь совершил у него Пасху. Видя сего прокаженного очищенным, означенная жена возымела веру, что и она получит отпущение и очистится от душевной проказы. Прияв веру, она покупает драгоценное миро и, не жалея, возливает на главу Господа, отдавая чрез это честь важнейшей части тела. Так, и ты, коль скоро имеешь душевную проказу - проказу фарисейскую, ослепляющую тебя превозношением и чрез то удаляющую тебя от Бога, прими в дом свой Иисуса и помажь Его миром добродетелей. Ведь и ты можешь изготовить миро очистившему тебя от проказы Иисусу и возлить это миро на главу Его. Что же есть глава Христова? Это - Божество Его, которому приносится благовоние добродетелей, ибо говорится: "Да направится молитва моя, как фимиам, пред лице Твое, Господи" (Псал. 140, 2). И ты приноси Божеству Христову благовоние мира, составленного из добродетелей, исповедуй Христа не только человеком, но и Богом, ибо чрез сие ты также помазуешь главу Его благовонным миром, то есть православно богословствуешь.
Увидевши это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? ибо можно бы продать это миро за большую цену и дать нищим. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня; ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете. Многое слышав от Господа о милостыне и высоко ценя слово о ней, ученики стали упрекать жену, полагая, что Бог более ищет человеколюбия, нежели чести Себе. Но Он делает выговор ученикам, так как они неблаговременно упрекали жену. От новоприходящих и вообще не должно требовать слишком многого, а в особенности от слабой женщины, но надлежит принимать и умеренную веру их. Поэтому, когда кто приносит дар Богу, не отклоняй его и не подавляй горение духа его, что получилось бы в том случае, если бы ты отослал его раздать этот дар нищим, но предоставь ему совершить приношение. Но когда кто потребует от тебя совета о том, нищим ли нужно отдать что-либо или же принести Богу, в таком случае посоветуй ему отдать лучше нищим, а если он уже принес, то напрасно будешь отвращать его. Притом же честь, воздаваемую непосредственно Богу, должно предпочитать всему вообще, а, следовательно, и самой милостыне. И если Христос из-за человеколюбия относит дела милости к Себе, то не подумай, что Бога должно оставлять и заботиться только лишь о милостыне: в таком случае получится, что можно и святотатствовать, и из святотатственного подавать милостыню. Но этого не должно быть. А что оказывать милосердие бедным и воздавать честь и угождение самому Христу есть не одно и то же, послушай: "нищих, - говорит, - вы всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете". Видишь, что иное дело служить Христу и иное - миловать нищих, хотя Христос по человеколюбию Своему и относит к Себе Самому то, что делают для бедных.
Возливши миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению; истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ея и о том, что она сделала. Этим Господь научает нас, что упомянутая жена поступила так по особой воле Божией, прообразуя смерть Его и погребение тела Его, ибо Господь не попустил бы помазать Себя миром, если бы не хотел явить этим некой тайны. Как Бог, Он предсказал будущее, что в похвалу жене возвещаемо будет всюду о том, что она сделала. Заметь же человеколюбие Божие,- каким великим даром воздается жене: Он устрояет то, что память о ней будет повсюду, до каких только пор будет проповедоваться Евангелие. Но каким образом миро указывало на погребение Христа? У иудеев был обычай погребать тела с мастями мира, как делали и египтяне, для того, чтобы эти тела сохранялись без гниения и без дурного запаха. Итак, жена сия,- говорит Он,- показывает чрез возлияние мира, что тело Мое будет предано погребению. Все это говорит Господь, трогая и вразумляя Иуду, чрез которого имел быть предан на погребение. В переносном смысле разумей следующее: прокаженный - это языческий народ; жена грешница - это церковь из сонма язычников, которая возлила миро, то есть веру, на главу Христа или, иначе сказать, на Божество Его. Ибо всякий, верующий, что Христос есть Сын Божий, возливает тем самым миро на главу Христову. Наконец, Иуда, роптавший, как говорит Иоанн (Иоан. 12, 4-5), на жену, есть образ иудеев, доныне ропщущих на церковь Христову.
Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребреников; и с того времени он искал удобного случая предать Его. Когда чуждая жена, блудница, оказала столь великую честь, тогда ученик уходит, чтобы предать Его! "Тогда пошел" сказано не напрасно, но чтобы обозначить бесстыдство Иудино. Выражение "Искариотский" присовокупил евангелист для того, чтобы определеннее обозначить его, так как был другой Иуда, Леввей; оный же предатель происходил из некоего селения, которое называлось "Искара". "Они предложили ему тридцать сребреников ", то есть только согласились, определили дать ему, а не то, чтобы уже отвесили их, как многие думают. Иуда искал удобного времени, чтобы предать им Его наедине: так как они боялись народа, то и подкупили Иуду, чтобы он известил их, когда Иисус будет один.
В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху? Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко, у тебя совершу пасху с учениками Моими. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху. Так я думаю, что первым опресночным днем евангелист называет день предопресночный. Есть пасху им надлежало собственно в пятницу вечером: она-то и называлась днем опресночным; но Господь посылает учеников Своих в четверток, который называется у евангелиста первым днем опресночным потому, что предшествовал пятнице, - в вечер каковой и ели обыкновенно опресноки. Ученики подходят и спрашивают Иисуса: " где Ты хочешь, чтобы мы приготовили Тебе пасху?", ибо ни они сами, ни Он не имели собственного дома. А Он посылает их к человеку, не знаемому ими и не знающему их (то же Он сделал и относительно ослицы), показывая им, что человек тот может послушаться и простых слов незнакомых ему лиц и примет Его. Пасху же восхотел совершить для того, чтобы не показаться врагом закона. "Временем Своим" называет Свое заклание, чтобы ведали мы, что Он закапается не без ведома о том и добровольно. К словам: "у тебя, - то есть в доме твоем, - сотворю пасху " Господь прибавил "с учениками Моими"; прибавил это для того, чтобы было сделано соответствующее заготовление, ибо вкушать пасху намеревались многие.
Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли Господи?
Из сего некоторые заключают, что в тот год Господь не вкушал пасхи. Агнца, говорят, ели стоя, а Христос возлежал; следовательно, не ел пасхи. Но мы утверждаем, что Он сначала стоя ел пасху ветхозаветную, а потом, возлегши, преподал Свое таинство: совершил сначала преобразовательную пасху, а потом и пасху истинную. О поступке Иуды предсказывает для того, чтобы исправить его, пристыдить его, если не чем другим, то хоть общением трапезы, и дав ему знать, что он, Иуда, хочет предать Бога, ведающего помышления. Ученики же стали беспокоиться за себя потому, что хотя совесть их была и чиста, но они более доверяли Христу, чем себе, так как Господь знал сердца их лучше, чем они сами.
Он же сказал им в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, тот предаст Меня; впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем. Но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше бы было тому человеку не родиться. При этом и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал. Прямо обличает предателя, так как, будучи прикровенно обличаем, Иуда не исправлялся. Поэтому, говоря: "омочивший со Мною", объявляет о нем для того, чтобы хоть так исправить его. Однако, будучи бесстыдным, Иуда обмакнул кусок в том же самом блюде, или тарелке. Затем Господь говорит: "впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем", то есть если Христу и было предопределено пострадать для спасения мира, однако по этой причине вовсе не следует чтить Иуду. Напротив, горе ему, потому что он сделал это вовсе не для того, чтобы посодействовать воле Божией, но чтобы услужить своей злобе. К тому же, если рассмотришь внимательно, Христос не имел непреклонного желания быть распятым. Это Он показывает тем, что молится об удалении чаши. Но так как " прежде всех веков " ведал Он, что по причине злобы врага люди не могут спастись иным способом, - то напоследок желает испить чашу, которой сначала не желал было. Говоря, что "лучше было бы этому человеку не родиться", показывает, что небытие лучше бытия в грехах. Обратите внимание и на слово "идет": оно показывает, что умерщвление Христа будет скорее переходом, нежели смертью.
И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть тело Мое. Выражение: "когда они ели" присовокупил евангелист для того, чтобы показать бесчеловечие Иуды: если бы он зверем был, то и тогда должен бы смягчиться, ибо вкушал одну пищу с одной трапезы, а он между тем, и будучи обличаем, не пришел в себя; мало того, даже причащаясь тела Христова, не раскаялся. Впрочем, некоторые говорят, что Христос преподал Тайны Своим ученикам тогда, когда Иуда вышел. Так приличествует поступать и нам, то есть удалять нечестивых людей от Тайн Божественных. Намереваясь преломить хлеб, Господь благодарит как для того, чтобы и нас научить приносить хлеб с благодарением, так и для того, чтобы показать, что Он с благодарностью принимает преломление Своего тела, то есть умерщвление, и не негодует на это, как на нечто недобровольное; благодарит, наконец, и для того, чтобы и мы принимали Тайны Христовы с благодарностью. Говоря: "сие есть тело Мое", показывает что хлеб, освящаемый на жертвеннике, есть самое тело Христово, а не образ его, ибо Он не сказал: "сие есть образ", но "сие есть Тело Мое". Хлеб неизъяснимым действием прелагается, хотя и кажется нам хлебом. Так как мы слабы и не решились бы есть сырое мясо и человеческую плоть, то нами преподается хлеб, хотя на самом деле это - плоть.
И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нея все; ибо сие есть кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Как Ветхий Завет имел заклания и кровь, так и Новый Завет имеет кровь и заклания. "За многих изливаемая" сказал вместо "за всех изливаемая", ибо и все суть многие. Но почему выше не сказал: "приимите, ядите все", а здесь сказал: "пейте из нея все"? Одни говорят, что Христос сказал это ради Иуды, так как Иуда, взяв хлеб, не ел его, а скрыл, чтоб показать иудеям, что Иисус называет хлеб Своею плотью; чашу же и не хотя пил, не будучи в состоянии скрыть это. Поэтому будто бы и сказал Господь: "пейте все". Другие толкуют это в переносном смысле, а именно: так как твердую пищу можно принимать не всем, а тем только, кто имеет совершенный возраст, пить же можно всем, то по этой причине и сказал здесь: "пейте все", ибо простейшие догматы свойственно всем принимать.
Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.
Вкусив от чаши, отказывается, наконец, от телесного пития и возвещает некоторое иное вкушение в Царствии, то есть в воскресении. Воскресши, Он действительно ел и пил, но уже для некоторой другой цели, ибо ел и пил не как нуждающийся в телесной пище, а для уверения в истинной природе Своего тела. Свое воскресение по всей справедливости называет Царствием, ибо тогда Он упразднил смерть, явив Себя истинным Царем. Или понимай и так: новое питие - откровение тайн Божиих, которые откроются тогда - в Царстве Божием, то есть при втором пришествии; "новыя", то есть такие, каких мы никогда не слышали. Христос говорит, что Сам будет пить их вместе с нами. Это значит, что нашу пользу почитает Своею пищею и питьем.
И воспевши, пошли на гору Елеонскую. По вечери они воспели это для того, чтоб научились мы, что и нам следует делать то же. Идет на гору маслин, а не в другое какое место, чтобы не подумали, что Он убегает; ибо не в неизвестное иудеям место уходит, а в известное. Вместе с тем и для того уходит из кровожадного города, оставивши его, чтобы не воспрепятствовать им гнаться за Собою, а после обличить их, что они преследовали Его и по отшествии.
Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада (Захар. 13, 7). По воскресении же Моем предварю вас в Галилее. Как Бог, предсказывает будущее, а чтоб ученики не соблазнились, вменив это в укор себе, говорит, что написано: "поражу пастыря, и рассеются овцы", внушая этим следующее: Я связывал вас всех вместе, отшествие же Мое рассеет вас. Говорится, что Отец поразит Сына. Это потому, что иудеи распяли Господа по изволению, то есть по допущению, Отца. Будучи в состоянии воспрепятствовать им, Отец не воспрепятствовал, а попустил, вследствие чего и говорится, что Он "поразил". Потом, разрешая скорбь учеников, Господь благовествует им: Я восстану и "предварю вас в Галилее", то есть поспешу туда прежде вас. Показывает этим, что Иерусалим Он оставит и отойдет к язычникам, так как в Галилее жили язычники.
Петр сказал Ему в ответ: если все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь. Иисус сказал Ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. По причине большой самоуверенности Петр только один обещает не соблазниться. Потому Христос и попустил ему пасть, чтоб научить Его надеяться не на себя, а на Бога, и слова Христовы почитать более достоверными, чем собственное сознание. Притом слова: "если и все соблазнятся, я не соблазнюсь" отзываются высокомерием, обнаруживая в Петре гордость и незнание собственной немощи. Господь предсказывает ему и время, что "в эту самую ночь, прежде нежели пропоет петух", предсказывает и число отречений, что он отречется "трижды".
Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики. Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. Петр, желая показать, что он вполне предан Спасителю, прекословит Ему, ибо, освободившись от страха предательства, он начал восставать на других и противиться Христу по сильной любви к Своему Учителю и по любочестию. Но и остальные ученики, так как они еще не испытали искушений, по неведению своему обещали то, чего не имели исполнить. Намереваясь помолиться, Христос идет в уединенное место, потому что для молитвы нужно отрешение от всего и уединение.
И взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И отошед немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты. Не всех берет учеников, а только троих, которым показал славу на Фаворе, дабы, видя Его молящимся и скорбящим, не соблазнились. Однако и сих оставляет и, отойдя, молится наедине. А скорбит и тоскует благопромыслительно, дабы уверовали, что Он был истинным человеком, ибо человеческой природе свойственно бояться смерти. Смерть вошла в человеческий род не по природе; поэтому природа человеческая боится смерти и бежит от нее. Скорбит вместе с тем и для того, чтоб утаить Себя от дьявола, чтоб дьявол напал на Него, как на простого человека, и умертвил Его, а чрез это и сам был бы низложен. С другой стороны, если бы Господь Сам пошел на смерть, то подал бы иудеям оправдание, что они не погрешили, убив Его, пришедшего к ним на страдание. Из этого и мы научаемся не ввергать себя в опасности, но молиться об избавлении от них. Для того Он и не отходит на дальнее расстояние, но находится вблизи трех учеников, чтобы, слыша Его, они помнили о том, что Он делает, и, впадши в искушения, сами бы молились подобно Ему. Страдание Свое Он называет чашею или по причине успения, или же по причине того обстоятельства, что оно соделалось причиною нашего веселия и спасения. Желает, чтобы мимо прошла чаша сия, или для того, чтобы показать, что, как человек, Он по естественным законам отвращается от смерти, как выше сказано, или потому, что не желал, чтоб евреи согрешили столь тяжко, что за их грех случилось бы разрушение храма и гибель народа. Христос желает, да будет воля Отча, дабы и мы научились, что хотя бы природа и отвращала нас, но должно более повиноваться Богу, нежели исполнять собственную волю.
И приходит к ученикам, и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. Так как Петр был смел, а равно и другие ученики, то изобличает их нетвердость, как людей, говоривших необдуманно, и в особенности обращает свою речь к Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною; и как души свои положите за Меня? Впрочем, когда поразил их обличением, снова успокаивает их, говоря, что дух бодр, но немощь плоти противится духу, то есть: Я извиняю вас, потому что вы воздремали не по презрению ко Мне, а по немощи. Вследствие этого, если и вы немощны, то не будьте смелы, но молитесь, дабы как-нибудь не впасть вам в искушение. Другие же полагают, что "да не внидете в напасть" сказано вместо "да не будете побеждены напастью". Ибо не то, говорят, заповедует, чтобы мы были без напастей, так как напасти увенчивают, но то, чтобы мы не были поглощены напастью и чтоб не попали в чрево ея, как некоего зверя, - об этом велит молиться, так как побежденный напастью вошел в чрево ея, то есть поглощен ею.
Еще, отошед в другой раз, молился, говоря: Отче Мой: если не может чаша сия миновать Меня, чтоб Мне не пить ея, да будет воля Твоя. И пришед находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. И оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. Учись, человек, непрестанно молиться в искушениях, слыша, что и Господь часто молился. Найдя учеников опять спящими, Господь не стал обличать, чтоб не опечалить, но отошел. И, отошедши, стал молиться в третий раз, уверяя в Своем человечестве, ибо число три служит показанием истины и достоверности.
Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня.
Показывая, что не имеет нужды в их помощи, когда намерен предаться, Он говорит им: "спите, впрочем". Или произносит это для пристыжения их, как бы так говоря: "вот, приблизился предатель: если приятно вам и время позволяет, спите". Затем возбуждает их от того места, где молился, и идет навстречу к тем, которые намеревались взять Его. И вот Он пред ними, как будто они намереваются дать Ему нечто приятное. Так и о том, о чем молился Он, для того молился, чтобы благопромыслительность стала достоверною для нас; и если не желал пострадать, то для того, чтобы предохранить евреев от погибели, которая имела постигнуть их за грех против Него.
И когда еще говорил Он, вот, Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И тотчас, подошел к Иисусу, сказал: Радуйся, Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал Ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли, и возложили руки на Иисуса, И взяли Его. Видишь орудия архиереев! Дреколья и мечи! Так они были миролюбивы! Так они отличались духом кротости! Один из "двенадцати" - сказал евангелист, показывая с удивлением, что Иуда предал себя дьяволу, несмотря на то, что был избран и с первыми поставлен. Так и ты, человек, бойся, чтоб, ослабев духом, не отпасть, хотя бы и был ты одним из ближайших к Иисусу! Дает знак Иуда отчасти потому, что была ночь и они не могли распознать, а с другой стороны и потому, что пришедшие взять Иисуса были не столько из простого народа, сколько из слуг архиерейских, которые и вовсе, может быть, не знали Иисуса. Ученик указывает им Учителя посредством целования, ибо, зная человеколюбие Господа, он делается дерзким и целует Его. И Господь терпит до последнего часа, стараясь привести его к покаянию Своим долготерпением. Когда же он и так не был вразумлен, тогда Господь делает то, что пришедшие пали на землю, как говорит Иоанн; делает это для того, чтобы хоть чрез падение познали Его силу. Однако и после этого не отвратились они от дерзости. Тогда Господь и предает им Себя. Иуду называет "другом", посрамляя и укоряя за то, что он, как будто друг, дает Ему лобзание. "На сие ли пришел" - вместо: "с каким расположением присутствуешь здесь?". Как друг? Но в таком случае не следовало приходить с мечами. Как враг? Но для чего целуешь? Так-то и изобличает его, как льстеца.
И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо. Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть? Петр был извлекшим нож, как говорит Иоанн (Иоан. 18, 10). А нож он имел при себе, как незадолго пред этим заклавший агнца, которого вкусили на вечери. Мы не осуждаем Петра, ибо он сделал это, ревнуя не о себе, а об Учителе. Господь же, приучая его к евангельской жизни, наставляет не пользоваться мечом, хотя бы и за Бога кто думал отметить. Отсекая ухо, Петр показывает, что иудеи больны были непослушанием. Потом Господь полагает изречение закона, что убийца сам должен быть убит, так как закон говорит то, что "взявшие нож от ножа и погибнут". Указывается этим, что будут истреблены от меча римлян иудеи, взявшие меч против Него. Не сказал, что " могу представить двенадцать легионов ангелов", но "умолить Отца Моего", говоря это благопромыслительно, как человек, по причине немощи учеников. Так как Он показал тогда много человеческого - пот, страх, то не было бы убедительным, если бы сказал: "Я могу Сам представить ангелов". Вместо двенадцати, говорит, учеников. Мне предстали бы двенадцать полков ангелов, если бы захотел Я. А легион - самый большой полк, в шесть тысяч всадников. Но должно, говорит, чтобы все это совершилось, дабы исполнились Писания, предвозвестившие все это. Иудеи злы не потому, что предвозвестили Писания, но так как иудеи имели все это совершить по злому произволению, то в Писаниях и изложено так Духом.
В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня. Сие же все было, да сбудутся Писания пророков.
Показывает безумное их предприятие, а равно и то, что взятие Его произошло не по их силе. Когда Я был с вами в храме, говорит Он, вы хотели взять Меня, но так как Я не допускал, то вы не могли. Теперь же Я по собственной воле предаюсь вам, ибо знаю, что быть не может, чтобы солгали Писания, которые предсказали вашу злобу.
Тогда все ученики, оставивши Его, бежали. А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и вошед внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец. Прочие ученики бежали, Петр же, будучи более горячо расположен к Учителю, издали шел за Ним. Хотя и Иоанн шел за Ним, однако, не как ученик, а как знакомый архиерея.
Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Отводят Иисуса к Каиафе, так как тот был архиереем того года. Провели там целую ночь и остальные, не евши тогда пасхи, но, дожидаясь, чтоб убить Господа, хотя и преступив тем неядением закон. Ибо Господь ел пасху в узаконенное время, они же, чтоб только убить Господа, пренебрегли и законом.
Но, наконец, пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют. Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал. Это действительно были лжесвидетели, ибо Христос не говорил, что "могу разрушить", но "разрушьте" (Иоан. 2, 19), и не сказал: "храм Божий", но "храм сей", то есть "тело Мое", и опять не говорил "созижду", но "воздвигну". Таким образом, это - явные лжесвидетели, утверждавшие, что Христос говорил то, чего не говорил. Поэтому, видя беззаконный суд их, Христос молчал, ибо тех, коих не убеждали знамения, как убедили бы оправдания? Желая вовлечь Христа в богохульство, продолжает архиерей спрашивать Его - для того, чтобы, если Он скажет: "Я Сын Божий", осудить Его, как богохульника, или же, если Он отречется от того, иметь Его свидетелем против Самого Себя. Но Господь, уловляющий премудрых в коварстве их, отвечает: "ты сказал". Это вместо следующего: " твои уста исповедали, что Я - Сын Божий ".
Даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Возвещает им словами из Даниила-пророка, так как тот сказал, что " видел я как бы Сына Человеческого, грядущего на облаках". Так как обвинители считали Его обманщиком, являющимся в смиренном образе, то говорит им, что "увидите Меня тогда грядущим с силою и седящим со Отцом"; силою здесь называет силу Отца, а грядущим - не от земли, а с небес.
Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти.
Был обычай у иудеев - если случалось что-либо невыносимое, то раздирать одежды. Так и Каиафа, как будто бы по причине явного богохульства, делал это в обольщение черни, чтобы показать ей, что Христос в высшей степени богохульствовал, и так заставить бы народ сказать, что "повинен смерти". Заметь и то обстоятельство, что то, что Каиафа разодрал одежды, было символом раздрания ветхозаветного архиерейства.
Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? Когда осудили Его, тогда стали оказывать Ему поношения и ругались над Ним, набрасывая, как говорит другой евангелист (Лук. 22, 63-64), на лице Его одежду. Так как они имели Его, как пророка, то по этой причине так и ругаются над Ним. Заушать - значит ударять руками, пригнув пальцы, или, проще сказать, бить кулаками.
Петр же сидел вне на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. Но он отрекся пред всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь. Когда же он выходил за ворота, увидела его другая, и говорит бывшим там: и этот был с Иисусом Назореем. И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека. Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя. Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И вышед вон, плакал горько.
Быв мучен безмерным страхом, Петр забыл о своих обещаниях и покоряется человеческой немощи, как бы умерши от страха и не зная, что говорит. Но ты разумей у меня и в возвышенном смысле - что Петр уличается служанкою, то есть человеческою немощью, вещью низменною и приличною рабам; уличается до тех пор, пока петух, пропевши, не привел его в чувство. Петух означает слово Христово, не позволяющее, чтобы мы расслабели и спали, но говорящее: "бодрствуйте" и "востани спяй". Этим-то словом, как бы некиим алектором, пробужденный Петр, вышедши вон из двора архиерейского, то есть из состояния ослепленного ума, заплакал, выйдя из нечувствия. Пока он был во дворе ослепленного ума, не плакал, потому что не чувствовал, но как скоро вышел из него, пришел в чувство.
Когда Иисус окончил все слова сии, то сказал ученикам Своим:
вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие.
Тогда собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по имени Каиафы,
и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить;
но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе.
Вот оно, начало последнего акта этой трагедии. Иисус еще раз предупредил Своих учеников о том, что Его ждет впереди. В течение последних дней Он действовал с таким открытым неповиновением, что они могли подумать, что Он намерен бросить вызов всем иудейским властям, но Он здесь еще раз ясно указал на то, что Его цель — Крест.
В то же самое время иудейские начальники энергично взялись за свой заговор и за свои уловки. Иосиф Каиафа, — таково его полное имя, — был первосвященником в 18 — 36 годах. О нем нам известно очень мало, но один очень важный факт нам известен. В древности первосвященство было наследственным и пожизненным, но после завоевания Палестины римлянами, первосвященники сменялись очень часто, потому что римляне назначали и отстраняли первосвященников по своему усмотрению. Между 37 г. до Р. Х. и 67 г., когда был назначен последний первосвященник перед разрушением Храма, сменилось 28 первосвященников. Интересно и многозначительно то, что Каиафа был первосвященником с 18 до 36 года. Это очень долгий срок для первосвященника и Каиафа, должно быть, довел до совершенства методы сотрудничества с римлянами. И именно в этом заключалась его проблема.
Уж чего римляне вообще не терпели, это гражданских беспорядков. Если бы возникли какие-нибудь беспорядки, Каиафа потерял бы свое положение. На Пасху положение в Иерусалиме всегда было взрывоопасным. Город был до отказа наполнен людьми. Иосиф Флавий сообщает о том, как однажды был произведен подсчет населения (Иосиф Флавий: «Иудейская война» 6,9.3).
Прокуратором в то время был Цестий Галл; он чувствовал, что император Нерон не имеет представления о действительном числе иудеев и о проблемах, которые они доставляют любому правителю. И он попросил первосвященника подсчитать количество жертвенных агнцев во время Пасхи. Иосиф Флавий продолжает: «К каждой жертве должно быть не менее 10 человек (потому что, по закону нельзя праздновать индивидуально) и часто многие из нас собираются вместе в группы по двадцать человек». Было установлено, что в этот раз было заклано 256.500 агнцев. Иосиф Флавий считает, что на этот раз в Иерусалиме было около 2.750.000 человек.
Неудивительно, поэтому, что Иосиф Каиафа искал особой уловки, чтобы схватить Иисуса тайно и спокойно, потому что многие из паломников были галилеянами, а в их глазах Иисус был пророком. В сущности, Каиафа хотел отложить все до завершения праздника Пасхи, когда в городе будет спокойнее, но Иуда дал ему возможность решить всю проблему.
Матфея 26,6-13 Расточительная любовь
Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного,
приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову.
Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата?
Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим.
Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня:
ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете;
возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению;
истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала.
История о помазании в Вифании есть также у евангелистов Марка и Иоанна. История Марка почти тождественна с этой, а Иоанн сообщает кое-что дополнительно о женщине, помазавшей Иисуса: это была Мария, сестра Марфы и Лазаря. У Луки этой истории нет — у него есть история помазания Иисуса в доме Симона фарисея (Лук. 7,36-50), но у Луки женщина, мазавшая ноги Иисуса миром и вытиравшая их своими волосами, была известной грешницей.
Вопрос о том, рассказывает ли Лука в действительности ту же историю, что и Матфей, Марк и Иоанн, навсегда останется неразрешимым и интересным. В обоих случаях хозяина зовут Симоном, хотя у Луки это Симон фарисей, а у Матфея и Марка — Симон прокаженный; у Иоанна хозяин вообще не назван по имени, хотя по рассказу все выглядит так, как будто это происходило в доме Марфы, Марии и Лазаря. Имя Симон было очень распространено; в Новом Завете насчитывается, по крайней мере, десять Симонов, а в «Истории» Иосифа Флавия — более двадцати. Самая большая трудность при отождествлении истории Луки с историей у других евангелистов заключается в том, что у Луки это женщина — известная блудница, и нигде ничего не сказано, что таковой была Мария из Вифании. И все же, та сильная любовь, которую Мария питала к Иисусу могла быть следствием того, что Иисус спас ее из такого положения.
Как бы мы ни стали определять эти истории, как выразился Иисус, это история о добром деле; и в ней заключены драгоценные истины.
1. В ней показана расточительность любви. Женщина взяла самое дорогое, что у нее было, и помазала этим Иисуса. Иудейские женщины очень любили благовония и часто носили на шее маленький алебастровый сосуд с благовониями. Такие благовония стоили очень дорого. И у Марка, и у Иоанна ученики говорят, что благовония можно было бы продать более чем за 300 динариев (Map. 14,5; Иоан. 12,5), а это значит, что этот алебастровый сосуд стоил почти годовую зарплату работника. Это можно представить себе еще по-другому. При обсуждении проблемы, как накормить толпу, Филипп сказал, что на это не хватит 200 динариев. Другими словами, этот сосуд с благовониями стоил столько, что за это можно было бы накормить толпу в 5.000 человек.
И вот такую драгоценность эта женщина отдала Иисусу, и сделала она это потому, что это было самое дорогое, что у нее было. Любящий никогда не рассчитывает; любящий никогда не думает о том, как сделать что-нибудь прилично и в то же время дать немного; у любящего всегда только одно желание — отдать все что можно, и даже отдав все, что он имел, он все же думает, что этот дар слишком мал. Мы еще даже не стали христианами, если думаем о том, как бы, сохраняя приличие, дать Христу и Церкви как можно меньше.
2. В ней показано, что и благоразумие иногда неуместно. В данном случае голос разума говорил: «Какое расточительство!» и он, конечно, был прав. Но любовь считает совсем не так, как разум. Разум подчиняется законам предусмотрительности и расчетливости, а любовь подчиняется законам сердца. Большую часть жизни регулирует разум, но иногда требования любви может выполнить лишь расточительность, безрассудство любви. Тот дар не является настоящим даром, если его легко приобрести; дар лишь тогда становится настоящим даром, если он связан с жертвою и если мы даем намного больше того, что можем себе позволить.
3. Она показывает, что некоторые вещи надо делать тогда, когда для этого предоставляется возможность, потому что иначе этого вообще нельзя (будет сделать. Ученики стремились помочь бедным, но ведь сами раввины говорили: «Бог всегда оставляет с нами бедных, чтобы у нас никогда не было недостатка в возможности сделать доброе дело». Некоторые вещи мы можем делать в любое время, некоторые же можно сделать только один раз. Упустить тогда эту возможность — значит упустить ее навсегда. У нас часто возникают великодушные и благородные побуждения, но мы не действуем, и очень и очень вероятно, что эта возможность, эти обстоятельства, этот человек, этот момент, это побуждение никогда не повторятся. Для многих из нас трагедия заключается в том, что жизнь превращается в историю упущенных возможностей сделать доброе и прекрасное дело.
4. В ней говорится о том, что красота доброго дела не исчезает. Ведь в жизни так мало прекрасных вещей, которые освещают жизнь в темном мире. В конце жизни Иисуса было столько горечи, столько предательства, столько интриг, столько трагического, что эта история — как луч света в темном мире. В этом мире лишь немногие великие дела оставляют за собой такую добрую память, как это прекрасное, доброе дело.
Последние часы в жизни предателя
Вместо того, чтобы разбирать историю Иуды по частям, в том виде, как она появляется в Евангелии, мы рассмотрим ее целиком, сперва все последние события, а потом — самоубийство.
Матфея 26,14-16 Предательская сделка
Тогда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошел к первосвященникам
и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать серебренников;
и с того времени он искал удобного случая предать Его.
Мы уже видели, что иудейские начальники искали способ арестовать Иисуса так, чтобы не вызвать при этом мятежа и волнений, и вот теперь Иуда представил им такую возможность. Могут быть три причины, почему Иуда предал Иисуса; все другие являются вариантами этих трех.
1. Это могла быть его жадность. Согласно Матфею и Марку, Иуда заключил свою ужасную сделку сразу после помазания в Вифании, а Иоанн сообщает, что Иуда протестовал против помазания потому, что он был вором и брал от денег, которые лежали в денежном ящике (Иоан. 12,6). В таком случае Иуда совершил одну из самых ужасных сделок в истории. Он согласился предать Иисуса за тридцать сребреников, за тридцать аргуриа. Аргурион — это сикль. Серебряный сикль был равен 4 динарием, причем дневная плата работника составляла 1 динарий. Таким образом, Иуда продал Иисуса за 120 динариев, то есть, за сумму в два с лишним раза меньше стоимости алабастрового сосуда с благовониями. Если причиной предательства была жадность, то это самый ужасный в истории пример того, к чему может привести любовь к деньгам.
2. Это могла быть ненависть, основанная на разочаровании. Иудеи всегда мечтали о могуществе и о власти; среди них всегда были крайне националисты, готовые на любое убийство и насилие, чтобы изгнать римлян из Палестины. Этих националистов называли сикарии — кинжальщики, потому что они придерживались особой тактики террора и покушений. Может быть, Иуда был одним из них и, возможно, смотрел на Иисуса как на ниспосланного небесами вождя, Который, благодаря Своей чудодейственной силе и власти, может повести за Собой большое восстание. /Он, наверное, увидел, что Иисус сознательно выбрал иной путь, который вел на Распятие, и в горьком разочаровании его верность и преданность обратились в ненависть, которая и побудила его искать смерти человека, с Которым у него были связаны такие большие надежды. Может быть, Иуда потому ненавидел Иисуса, что Он оказался не тем Христом, каким он хотел Его видеть.
3. Может быть, Иуда никогда и не хотел смерти Иисуса. Может быть, как мы уже показали, он видел в Иисусе ниспосланного небесами вождя. Может быть, он просто решил, что Иисус слишком медлит и хотел лишь ускорить Его действия, и предал Его, чтобы вынудить Иисуса начать действовать. Собственно говоря, эта точка зрения больше всего соответствует имеющимся в нашем распоряжении фактам. И этим объясняется, почему Иуда покончил с собой, когда план его не удался.
Как бы мы ни считали, трагедия Иуды заключается в том, что он отказывался принимать Иисуса таким, каким Он был, и пытался сделать Его таким, каким он хотел. Нет, не мы можем изменить Иисуса, а мы должны измениться под влиянием Иисуса. Мы никогда не сможем использовать Его для наших целей, мы должны покориться и послужить Его целям. Трагедия Иуды — это трагедия человека, который полагал, что знает все лучше, чем Бог.
Матфея 26,20-25 Последний призыв любви
Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками;
и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня.
Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи?
Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня;
впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться.
При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал.
В последних сценах евангельской истории есть такие моменты, когда кажется, что Иисус и Иуда живут в мире, в котором есть только они. Одно совершенно ясно — Иуда, должно быть, делал свое темное дело в полной тайне. Он, должно быть, уходил и приходил совершенно скрытно, ибо, если бы остальные ученики знали о его делах, Иуда не остался бы в живых.
Он скрыл свои планы от остальных учеников, но он не мог скрыть их от Иисуса Христа. Так всегда -человек может скрыть свои грехи от собратьев, но он никогда не может скрыть их от взора Иисуса Христа, Который видит все тайны сердца. Иисус знал, хотя никто больше не знал этого, что замышляет Иуда.
А теперь мы можем видеть, как Иисус обходится с грешником. Иисус мог употребить Свою власть, чтобы разрушить планы Иуды, чтобы парализовать его, сделать его беспомощным, даже убить его. Но единственное оружие, которое вообще применяет Иисус — это призыв любви. Одно из величайших тайн жизни — уважение, которое Бог отдает свободной воле человека. Бог не принуждает, Бог призывает.
Когда Иисус хочет отвратить человека от греха, Он делает две вещи.
Во-первых, Он ставит человека лицом к лицу с его грехом. Он пытается остановить его и заставить его подумать, что он собирается делать. Иисус как бы говорит ему: «Посмотри на то, что ты задумал сделать — разве ты действительно способен на такое?» Кто-то сказал, что величайшей страховкой против греха является наша способность испытывать чувство ужаса перед ним. Иисус снова и снова просит человека подождать немножко, посмотреть и осознать, чтобы почувствовать весь ужас и обрести свой здравый ум.
Во-вторых, Он заставляет человека посмотреть на Себя. Иисус предлагает человеку посмотреть на Него, как бы говоря: «Посмотри на Меня. Можешь ли ты посмотреть Мне в глаза, а потом пойти и делать то, что ты задумал?» Иисус добивается, чтобы человек осознал ужас задуманного и понял Его любовь, которая хочет преградить путь зла.
Именно здесь мы видим весь ужас греха и его преднамеренность. Несмотря на этот последний призыв любви, Иуда вышел. Даже после того, как он еще раз увидел свой грех и взглянул в лицо Иисуса Христа, он не повернул назад. Разный бывает грех; есть грех страстного сердца, грех человека, грешившего под влиянием момента, под влиянием внезапного толчка. Пусть никто не преуменьшает значение и размеры такого греха — они могут быть ужасными. Но еще намного хуже рассчитанный, бессердечный, сознательно совершаемый грех человека, хладнокровно осуществляющего задуманное; грех человека, который видел холодный ужас своего деяния и любовь в глазах Иисуса, и все же пошел своим путем. Сердца наши возмущают дети, хладнокровно разбивающие сердца своих родителей, а именно так поступил Иуда по отношению к Иисусу. А ведь трагедия заключается в том, что мы часто делаем это сами.
Матфея 26,47-50 Поцелуй предателя
И, когда еще говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных.
Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его.
И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его.
Как мы уже видели, Иуда мог действовать из двух побуждений. Он мог, будь-то из жадности или из-за разочарования, желать смерти Иисуса, или же он пытался побудить Его к активным действиям, хотел видеть Его действующим, а не умершим.
И потому этот отрывок можно толковать двояко. Если в сердце Иуды была лишь ненависть и своего рода демоническая жадность, то это был самый ужасный поцелуй в истории и самый страшный знак — знак предательства. В таком случае, что бы мы отрицательного об Иуде не говорили, это не исчерпает его низости.
Но есть некоторые признаки того, что это было не все, чем он был занят. Сообщая толпе, что он поцелуем укажет человека, Которого следует арестовать, Иуда употребил слово филейн, которое обычно употребляется в значении поцелуй. Но когда сообщается о том, что Иуда поцеловал Иисуса, употреблено слово катафилейн, что значит поцелуй любимого, то есть, целовать горячо и несколько раз. Почему Иуда сделал это?
Далее, зачем вообще нужно было указывать на Иисуса? Властям нужно было не опознавания Иисуса, просто предоставлялась удобная возможность арестовать Его. Пришедшие арестовать пришли от первосвященников и старейшин народа; это, должно быть, была храмовая стража, единственная находившаяся в распоряжении первосвященника сила. Невозможно себе представить, чтобы храмовая стража не знала человека, Который всего за несколько дней до этого очистил Храм и выгнал из него меновщиков денег и продавцов голубей. Невероятно, чтобы она не знала человека, учившего ежедневно в портиках Храма. Когда стражу привели в Гефсиманский сад, они хорошо знали человека, Которого пришли арестовать.
Более вероятно, что Иуда искренне поцеловал Иисуса, как ученик обычно целовал своего учителя, а потом отступил назад, ожидая с гордостью, что вот теперь Иисус, наконец, начнет действовать. Интересно отметить, что после этого поцелуя Иуда совершенно исчезает со сцены в Гефсиманском саду и не возвращается вплоть до своего самоубийства. Он даже не появляется в качестве свидетеля на суде над Иисусом. Наиболее вероятно, что Иуда, ошеломленный, ослепленный и потрясенный, в один миг осознал как он просчитался и пошел, пошатываясь, в ночь — навсегда сломленный и преследуемый человек. Если это правда, то в тот момент Иуда вступил в созданный им самим для себя ад; ибо самый страшный ад — это полное осознание всех ужасных последствий греха.
Матфея 27,3-10 Конец предателя
Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать серебренников первосвященникам и старейшинам,
говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам.
И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился.
Первосвященники, взяв сребренники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови.
Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников;
посему и называется земля та ‘землею крови’ до сего дня.
Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: и взяли тридцать серебренников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля,
и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь.
Перед нами полный ужаса последний акт трагедии Иуды. Как бы мы ни толковали его намерения, одно совершенно ясно — теперь Иуда видел весь ужас содеянного им. Матфей говорит, что Иуда бросил сребренники в Храме. Интересно при этом отметить, что для Храма он употребляет не обычное слово хиерон (дворы), а наос (собственно Храм). Надо помнить, что Храм состоял из нескольких дворов, преходящих один в другой. В слепом отчаянии Иуда пришел во двор язычников, прошел через него во двор женщин, прошел через него во двор израильтян; дальше он не мог идти; он подошел к забору, отделявшему двор священников со стоявшим в его дальнем конце собственно Храмом. Иуда призвал священников, чтобы они взяли у него деньги, но они отказались, и он бросил их им, а сам пошел и повесился. Священники взяли деньги, настолько грязные, что их нельзя было положить в сокровищницу Храма, и купили на них землю для захоронения нечистых тех язычников, умерших в их городе.
Самоубийство Иуды является, вне всякого сомнения, указанием на то, что его замысел не удался. Он хотел, чтобы Иисус выступил как завоеватель, а вместо этого толкнул Его на Распятие, и жизнь для Иуды рухнула. В этом заключены две великие истины относительно греха.
1. Самое ужасное заключается в том, что когда грех сделан ничего изменить нельзя, нельзя повернуть часы вспять. Когда дело сделано, ничего уже изменить нельзя, и нельзя вернуть его обратно.
Не обязательно быть уже старым, чтобы человека мучило страстное желание иметь возможность еще раз пережить испорченные часы своей жизни.
2. Человек часто начинает ненавидеть то, что он обрел через грех. Все то, что он обрел, согрешив, может вызывать в нем такое отвращение и неприязнь, что у него останется одно желание — отбросить это от себя. Многие люди грешат потому, что полагают, что станут счастливыми, как только получат запретное. Но человек может потом превыше всего желать избавиться от того, что было желаемым и толкало согрешить; а ведь как часто он не может избавиться от этого.
Матфей цитирует по памяти; приведенная им цитата взята, в действительности не из пророка Иеремии, а из пророка Захарии. Он цитирует из странного отрывка (Зах. 11,1014), где пророк говорит о том, как он получил недостойную награду и бросил ее горшечнику. В этой древней картине Матфей увидел символическую аналогию тому, что сделал Иуда.
Если бы Иуда остался верен Иисусу, то он, может быть, умер бы мученической смертью. Но он умер от своей руки, потому что так уж слишком любил делать все по-своему. Он не увидел славы мученической смерти и жизнь стала невыносимой для него, потому что он согрешил.
Тайная вечеря
Точно так же, как мы только что объединили места, в которых речь шла об Иуде, так теперь мы объединим места, в которых речь идет о Тайной Вечери.
Матфея 26,17-19 Праздник отцов
В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху?
Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими.
Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху.
Иисус пришел в Иерусалим, чтобы отпраздновать там Пасху. Мы уже видели, как переполнен был в это время город. Считалось, что на время Пасхи все иудеи находились в городе, но это было невозможно ввиду большого числа паломников, и поэтому с официальной точки зрения такие деревни, как Вифания, в которой пребывал Иисус, тоже считались городом.
Но Пасху нужно было праздновать в городе. Ученики спросили, что и где им приготовить для празднования Пасхи. Совершенно ясно, что и здесь Иисус не оставил все на последний момент. Он уже сделал соответствующие распоряжения, договорился со Своими друзьями в Иерусалиме, и дал им пароль: «Учитель говорит: «Время Мое близко». Итак, ученики были посланы, чтобы приготовить все необходимое к празднику.
Вся неделя, первым днем которой был праздник Пасхи, называлась праздником Опресноков. Дальше мы должны всегда помнить, что у иудеев следующий день начинался в шесть часов вечера. В данном случае праздник Опресноков начинался утром в четверг. В четверг, после церемонии поисков по всему дому, выбрасывали до крошки все дрожжи и закваску.
На это имелись две причины. Этот праздник знаменовал величайшее событие в истории Израиля: избавление из египетского плена. Тогда израильтянам пришлось бежать из Египта так поспешно, что у них не было времени испечь хлеб из квашенного теста (Исх. 12,34). Пресное тесто (то есть, тесто без добавления маленького кусочка забродившего теста) можно испечь гораздо быстрее, но в результате получается нечто более похожее на испеченное на воде сухое печенье, чем на булку хлеба; и именно таковы опресноки. Таким образом, из дома убирали закваску и дрожжи, а хлеб пекли пресный, повторяя все, что делали в ночь, когда уходили из Египта, оставляя позади свое рабство.
Во-вторых, в иудейском мышлении закваска символизирует гниение. Как мы уже заметили, закваска — забродившее тесто, и иудеи отождествляли брожение с гниением; итак, закваска явилась символом разложения и гниения, и поэтому убрали ее.
Когда же тогда готовились к празднику ученики?
В четверг утром они готовили опресноки и очищали дом от любого малейшего кусочка дрожжей и закваски. Другой главной частью праздника был пасхальный агнец. И именно от этого агнца праздник получил свое название. Последняя ужасная кара, обрушившаяся на Египет, которая и заставила египтян отпустить Израиля, заключалась в том, что ангел смерти шел по Египту и убивал всех первенцев -каждого первого сына в семье. Для того, чтобы обозначить свои дома, израильтяне должны были зарезать ягненка и помазать его кровью оба косяка и перекладину дверей своего дома, чтобы ангел-губитель, увидев этот знак, прошел мимо (по древнееврейски — пасах) дверей этого дома (Исх. 12,21-23). В четверг пополудни агнец должен был быть приведен в Храм и забит там, а кровь его, которая является жизнью, должна была быть принесена в жертву Богу.
Для праздника нужны были еще четыре предмета.
1. На стол нужно было поставить чашу соленой воды в память о слезах, пролитых во времена египетского рабства, и о соленых водах Красного (Чермного) моря, сквозь которые Бог чудесно провел их.
2. Нужно было приготовить набор горьких трав — хрен, цикорий, цикорий-эндивий, латук и другие. Это также должно было напоминать им о горечи рабства и о пучке иссопа, которым наносили на косяки и на перекладину дверей кровь ягненка.
3. Нужна была паста Хорошее, изготовленная из яблок, фиников, гранатов и орехов. Она должна была напоминать им о глине, из которой они должны были делать кирпичи в Египте, а в этой пасте были ветки корицы, символизировавшие солому, употреблявшуюся при изготовлении кирпичей.
4. И, наконец, нужны были четыре чаши вина. Они должны были напоминать иудеям о четырех обетованиях в Исх. 6,6.7: «Я выведу вас из-под ига Египтян, и избавлю вас от рабства их, и спасу вас мышцею простертою и судами великими. И приму вас Себе в народ и буду вам Богом».
Вот какие приготовления нужно было сделать в четверг утром и пополудни. Все это ученики приготовили; и в любое время после шести часов вечера, то есть, когда начиналась пятница, 15 нисана, гости могли сесть за стол.
Матфея 26,26-30 Его плоть и Его кровь
И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое.
И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все,
ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов.
Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.
И, воспев, пошли на гору Елеонскую.
Мы уже видели, как пророки, когда они хотели, чтобы люди обязательно поняли сказанное им, прибегали к символическим действиям. Мы уже видели, как Иисус воспользовался этим методом во время Своего триумфального въезда в Иерусалим и в случае со смоковницей. Так же поступает Иисус и здесь. Весь символизм праздника Пасхи и все ритуальные действия должны были наглядно показать людям то, что Он хотел им сказать, потому что все это было демонстрацией того, что Он хотел сделать для людей. Какую же картину использовал Иисус, и какая истина лежит за ней?1. Пасха была праздником в честь освобождения; она должна была напоминать народу Израиля о том, как Бог освободил иудеев из египетского рабства. И потому Иисус прежде всего заявляет, что Он — великий освободитель. Он пришел, чтобы избавить людей от страхов, которые преследовали их, и от грехов, которые не хотели выпустить их из своего плена. 2. Пасхальный агнец был прежде всего символом безопасности. В ту ночь гибели и поражения первенцев, кровь пасхального ягненка обеспечила Израилю безопасность. Таким образом, Иисус заявил, что Он — Спаситель. Он пришел спасти людей от грехов и их последствий. Он пришел, чтобы дать людям безопасность на земле и безопасность на небе, безопасность во времени и безопасность в вечности.
Здесь есть одно ключевое слово, которое охватывает всю деятельность и все намерения Иисуса. Это слово — завет. Иисус говорил, что Кровь Его — Кровь нового завета. Что Он подразумевал под этим? Завет — это отношение между двумя человеками; но завет, о котором говорил Иисус — это не завет между человеком и человеком, но завет между Богом и человеком. Другими словами, это новые отношения между Богом и человеком. Во время Тайной Вечери Иисус как бы говорит: «Через Мою жизнь, и прежде всего через Мою смерть, стали возможны новые отношения между вами и Богом. Вы видели Меня и во Мне вы видели Бога; Я говорил вам, Я показывал вам, как сильно Бог любит вас; Он любит вас настолько, что даже готов вынести страдания, через которые прохожу сейчас Я — вот каков Бог». То, что сделал Иисус открыло путь ко всей красоте и созерцанию этих новых отношений с Богом.
Отрывок заканчивается словами о том, что Иисус и бывшие с Ним спели гимн и пошли на гору Елеонскую. Пение Халлел было важным элементом праздника Пасхи. Халлел значит хвалите Бога Это были Пс. 112-117 — все хвалебные псалмы. В различные моменты празднования Пасхи пели разные части Халлел, а в конце пели Великий Халлел — Пс. 135. Вот этот гимн пели Иисус и бывшие с Ним, прежде чем они отправились на Елеонскую гору.
Здесь надо отметить, что между Тайной Вечерей и причастием, которое совершаем мы сегодня, есть одно существенное различие. Тайная Вечеря была настоящей трапезой; по закону нужно было съесть всего агнца и ничего не должно было остаться. Это не было вкушением кусочка хлеба и глотка вина — это была трапеза голодных людей. Мы вполне можем сказать, что Иисус учит людей не только собираться в церкви, чтобы вкусить заветную и символическую трапезу; Он говорит, что каждый раз, когда они садятся за еду, они кушают в память о Нем. Иисус -не только Господь таинства причастия. Он должен также быть Господом обеденного стола.
Остается отметить еще одно. Иисус говорит, что будет следующий раз пить со Своими учениками новое вино только в Царствии Отца Своего. В этих словах заложены подлинно небесная вера и Божественное определение. Иисус шел в Гефсиманский сад, на суд перед синедрионом, на Распятие — и все же Он мыслил о небесном Царствии. Для Иисуса Распятие никогда не было поражением — это была дорога к славе. Он был на пути на Голгофу, но Он одновременно был на пути к престолу.
Падение Петра
А теперь мы соберем вместе отрывки, в которых рассказана история Петра.
Матфея 26,31-35 Предостережение Христа
Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада;
по воскресении же Моем предварю вас в Галилее.
Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь.
Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня.
Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.
В этом отрывке ясно видны некоторые характерные черты Иисуса.
1. Здесь мы видим реализм Иисуса. Он знал, что ждет Его впереди. Матфей даже видит, что бегство учеников предсказано уже в Ветхом Завете в Зах. 13, 7. Иисус не был слишком большим оптимистом, спокойно закрывавшим глаза на факты. Он предвидел все, что должно было случиться, и все же Он шел на это.
2. Здесь видна уверенность Иисуса. «После того как Я воскресну, — говорит Он, — Я вперед вас пойду в Галилею». Иисус всегда видел дальше Распятия. Он настолько же был уверен в Своей славе, как и в ожидавшем Его страдании.
3. Здесь видно Его сочувствие. Он знал, что Его люди побегут без оглядки и оставят Его в момент самой горькой нужды, но Он не упрекает их, не осуждает, и не называет их ненадежными людьми. Он даже говорит им, что когда это ужасное время пройдет, Он встретится с ними снова. Это показывает величие Иисуса. Он знает людей с их худшей стороны и все же любит их. Он знает наши человеческие слабости, Он знает, что мы совершим ошибки, и что нам недостанет верности, но это знание не обращает Его любовь в резкость или в презрение. Иисус, напротив, сочувствует людям, которые в своей слабости впадают в грех.
Кроме того, этот отрывок показывает некоторые черты характера Петра. Его недостаток очевиден — он слишком уверен в себе. Он знал, что любит Иисуса, -в этом никогда не было ни малейшего сомнения, — и он считал, что может сам совладать с любой могущей ситуацией. Он полагал себя сильнее, чем его считал Иисус. Мы только тогда можем считать себя в безопасности, когда в нашем сердце вместо чванливой уверенности займет смирение и скромность, когда человек осознает свою слабость и свою полную зависимость от помощи Христа.
Римляне и иудеи делили ночь на четыре стражи: от шести часов вечера до девяти часов вечера, с девяти часов вечера до полуночи, с полуночи до трех часов утра и три часов утра до шести часов утра. Петух должен был пропеть между третьей и четвертой стражами. Иисус говорит здесь, что Петр отречется от Него еще до того, как настанет заря.
Матфея 26,57-58.69-75 Отсутствие мужества
Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец.
Матфей 26:57-58
Петр же сидел вне на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином.
Но он отрекся перед всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь.
Когда же он выходил за ворота, увидела его другая, и говорит бывшим там: и этот был с Иисусом Назореем.
И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека.
Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя.
Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух.
И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько.
Матфей 26:69-75
Читая этот отрывок, нельзя не удивляться потрясающей честности Нового Завета. Можно было бы ожидать, что если писатели Нового Завета когда-нибудь хотели замолчать и скрыть какое-либо событие, то уж это событие должны были бы скрыть больше всего; а оно, тем не менее, рассказано во всем его мучительном стыде. Мы знаем, что Матфей очень близко придерживается изложение, которое мы видим у Марка, а ведь в Евангелии от Марка это событие изложено даже с еще более яркими подробностями (Map. 14,66-72). Мы также знаем, — как рассказывает Папий, — что Евангелие от Марка ничто иное, как письменное изложение того, что проповедовал Петр. И потому мы стоим перед поразительным фактом, что история отречения Петра дошла до нас потому, что Петр сам рассказал ее другим.
Не желая скрыть эту историю, Петр сделал ее важным элементом своего благовествования и сделал это из самых лучших побуждений; ведь каждый раз, рассказывая эту историю, он мог сказать: «Вот так может прощать Иисус. Он простил меня, когда я покинул Его в час самой горькой нужды. Даже более того, Он принял меня с тем, чтобы снова я мог быть полезным». Читая эту историю, мы никогда не должны забывать, что ее рассказал сам Петр о своем стыде, чтобы все люди могли узнать славу всепрощающей любви и очистительной силы Иисуса Христа.
И все же нельзя смотреть на Петра лишь с презрительным осуждением. Поразительный факт заключается в том, что несчастье, постигшее Петра, могло произойти лишь с человеком героической смелости. Все другие ученики убежали прочь; не убежал только Петр. В Палестине дома богатых людей строились в форме четырехугольника вокруг открытого, — без крыши, — двора, в который входили двери различных помещений. Войти в такой двор в центре дома первосвященника — это было для Петра все равно что войти в берлогу льва, а ведь он все же пошел туда. Как бы там эта история ни заканчивалась, она начинается с того, что Петр оказался единственным смелым человеком.
Первое отречение произошло во дворе первосвященника. Вне всякого сомнения, служанка раньше обратила внимание на Петра как на одного из самых видных последователей Иисуса, и теперь узнала его. После такого опознания каждый подумал бы, что Петр сбежит, спасая свою жизнь. Трус, несомненно, как можно скорее исчез бы в ночи, но не Петр, хотя он и ушел за ворота.
Он разрывался между двумя чувствами. В сердце его был страх, побуждающий его бежать прочь; но в его сердце была также любовь, удерживавшая его там. У ворот его узнали снова, и на этот раз он начал клясться, что не знал Иисуса. И все же он не уходил. Вот она — отчаянная смелость.
Но второе отречение Петра выдало его. По его говору было ясно, что он галилеянин. Галилеяне картавили; у них был такой некрасивый акцент, что им не разрешалось произносить благословение в синагоге во время богослужения. И Петра снова обвинили в том, что он последователь Иисуса. На этот раз Петр пошел еще дальше — он начал божиться, что не знает Иисуса. Но все же совершенно ясно, что у Петра не было намерения покидать этот двор. Но тут запел петух. Петр вспомнил сказанное ему и горько заплакал.
Мы не знаем, что случилось с Петром потом, потому что евангельская история предупредительно набрасывает завесу на муки его стыда. Но прежде чем осуждать его, надо вспомнить, что лишь немногие из нас набрались бы храбрости вообще побывать в этом дворе. И еще одно надо сказать — это любовь придала Петру мужество; это любовь удерживала его там, хотя его и опознали три раза; это любовь заставила его вспомнить слова Иисуса; это любовь погнала его в ночь рыдать; а любовь искупает многие грехи. В конечном счете эта история заставляет видеть не только трусость Петра, но и его любовь.
Матфея 26,36-46 Борение души в саду
Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там.
И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать.
Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною.
И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты.
И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?
бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна.
Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя.
И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели.
И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово.
Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников;
встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня.
Это, несомненно, отрывок, к которому мы должны приближаться коленопреклоненно. Здесь изучение должно переходить в поклонение.
В самом Иерусалиме не было никаких больших садов, потому что в расположенном на вершине горы городе не было достаточно свободного места; каждый квадратный метр был нужен для строительства жилья. И вот поэтому состоятельные граждане имели свои частные сады на склонах Масличной горы. Слово Гефсимания, по-видимому, значит пресс для оливкового масла или бочка для оливкового масла или для маслин, и Иисус, несомненно, получил возможность входить в сад оливковых деревьев. Приятно думать о безымянных друзьях, сплотившихся вокруг Иисуса в Его последние дни. Кто-то дал Ему осла, на котором Он въехал в Иерусалим; кто-то предоставил Ему верхнюю комнату, в которой состоялась Тайная Вечеря, а вот теперь кто-то позволил Ему воспользоваться садом на Масличной горе. В пустыне ненависти все же были и оазисы любви.
В сад Он взял с Собой тех же трех, которые были с Ним на горе Преображения, и Он молился там и скорбел в молитве. Когда мы с трепетным благоговением взираем на борение души Иисуса в Гефсиманском саду, мы можем отметить некоторое.
1. Мы видим душевные страдания Иисуса. Теперь Он был совершенно уверен в том, что впереди Его ждет смерть. Здесь Иисусу пришлось вынести самую тяжелую борьбу, чтобы подчинить Свою волю воле Божьей. Читая это повествование, человек не может не видеть жгучей реальности этой борьбы. Это была борьба, исход которой решал все. Спасение мира решалось в Гефсиманском саду, потому что даже тогда Иисус мог повернуть назад, и Божий план был бы сорван.
В этот момент Иисус знал только одно: Он должен идти вперед, а впереди — Крест. Мы можем со всем благоговением сказать, что здесь Иисус познает урок, который однажды должен познать каждый: как принять то, что невозможно понять. Воля Божья властно звала Его вперед. В этом мире с каждым из нас происходят дела, которые мы не в состоянии понять; вот тогда в полной мере испытывается вера человека и в такой момент становится приятно на душе оттого, что Иисус тоже прошел через это в Гефсиманском саду. Один из латинских отцов Церкви Тертуллиан рассказывает о высказывании Иисуса, которого нет ни в одном из Евангелий: «Кто не был искушаем, тот не может войти в Царство Небесное». А это значит, что у каждого человека есть своя собственная Гефсимания и каждый человек должен научиться сказать: «Да будет воля Твоя».
2. Мы видим одиночество Иисуса. Он взял с Собой Своих трех избранных учеников, но они были так измотаны драмой последних дней и часов, что не могли бодрствовать, и Иисус должен был вести Свою битву один. И это может встретить каждого человека. Человек должен встретить некоторые ситуации и принять решения в страшном одиночестве своей души; иногда все помощники изменяют, а все утешители покидают человека, но в этом одиночестве у нас есть присутствие Того, Кто пережил это и прошел через Гефсиманию.
3. Здесь мы видим веру и доверие Иисуса. Его вера и доверие даже еще лучше видно в описании этого эпизода у Марка, где Иисус начинает Свою молитву словами: «Авва Отче!» (Map. 14,36). В этом слове Авва много прекрасного. В книге «Притчи Иисуса» Иоахим Джеремиас пишет следующее: «Обращение Иисуса к Богу со словом Авва беспримерно во всей иудейской литературе. Объяснение этого факта можно найти у отцов Церкви Иоанна Златоуста, Феодора и Феодорета, что Авва (как ныне употребляется в арабском джаба) называл своего отца маленький ребенок; это слово каждый день употребляли в семье и его никто не отваживался употреблять по отношению к Богу. А Иисус употребил это слово по отношению к Богу. Он обратился к Своему Отцу Небесному так же по-детски — доверчиво и задушевно, как малое дитя к своему отцу».
Мы знаем, как наши дети говорят с нами и как они называют нас, отцов. Вот также и Иисус говорил с Богом. Даже тогда, когда Он не совсем понимал все, даже тогда, когда Он был убежден в том, что Бог побуждает Его принять смерть на Кресте, Он называл Его Авва, как это делает малое дитя. Вот оно, то подлинное доверие, которое должно и у нас быть к Богу, о Котором Иисус поведал нам, что Он есть наш Отец Небесный.
4. Мы видим мужество Иисуса. «Встаньте, — сказал Иисус, — пойдем: вот, приблизился предающий Меня». Языческий философ Цельс, нападавший на христианство, использовал это предложение в доказательство того, что Иисус собирался бежать. Но ведь все обстоит как раз совсем наоборот: «Встаньте, — сказал Он, — время молитвы и время пребывания в саду прошло. Пришло время действовать. Встретим жизнь в ее самых мрачных и страшных аспектах и людей с их наихудшей стороны». Иисус поднялся с колен, чтобы вступить в битву жизни. Вот для чего служит молитва. В молитве человек преклоняет колена перед Богом, чтобы быть способным стоять прямо перед людьми. В молитве человек вступает на небеса, чтобы быть способным встать лицом на битву жизни.
Матфея 26,50-56 Взятие под стражу в саду
Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? Тогда подошли и возложили руки на Иисуса, и взяли Его.
И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо.
Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут;
или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?
как же сбудутся Писания, что так должно быть?
В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня.
Сие же все было, да сбудутся писания пророков. Тогда все ученики, оставив Его, бежали.
Иуда Искариот дал властям возможность найти Иисуса в уединении Гефсиманского сада. В распоряжении иудейских властей была храмовая стража во главе с саганом, начальником храмовой стражи. Но наполнившие сад в поисках Иисуса были больше похожи на минующую толпу, чем на отряд для взятия под стражу.
Иисус не допустил никакого сопротивления. Матфей лишь говорит о том, что один из учеников извлек меч свой, готовый защищаться до конца, и ранил одного из рабов первосвященника. В изложении Иоанна (Иоан. 18,10) этот ученик — Петр, а раб — Малх. Матфей не сообщает нам этого, может быть потому, что Иоанн писал много позже, а во время написания Евангелия Матфея могло быть еще опасно называть по имени ученика, так быстро бросившегося защищать своего учителя. Это еще один пример почти необыкновенной смелости Петра. Он был готов один биться со всей толпой, и мы должны всегда помнить, что уже после этого, уже будучи особым образом отмеченным, Петр последовал за Иисусом во двор дома первосвященника. Но во все эти последние часы наше внимание обращено и приковано к Иисусу, и здесь мы узнаем о Нем двоякое.
1. Он умер по собственному выбору. У Него не было никакой необходимости приходить в Иерусалим в эту Пасху. Даже придя в Иерусалим, у Него не было необходимости проявлять такое открытое неповиновение. Даже в Гефсимании Он еще мог ускользнуть и спастись, потому что была ночь и многие были готовы помочь Ему исчезнуть из города. Даже здесь Он мог призвать силу Божью и погубить Своих врагов. Каждый Его шаг в последние дни ясно показывает, что Иисус отдал Свою жизнь, а не кто-то взял ее у Него. Иисус умер не потому, что люди убили Его, а потому, что Он выбрал смерть.
2. Он решил умереть, потому что Он знал, что Его смерть являлась планом Бога. Он избрал Свой путь, потому что именно это было предсказано пророками. Он выбрал его, потому что любовь — это единственный путь. «Все, взявшие меч, мечем погибнут». Насилие порождает только насилие; если один извлечет меч, то меч обязательно извлечет и другой, чтобы защититься. Иисус знал, что война и мощь ничего не могут решить, а лишь повлекут за собой цепь бедствий и несчастий, и породят зловещую орду еще более страшных последствий. Он знал, что Божье предназначение может быть исполнено лишь жертвенной любовью. И история подтвердила Его правоту, потому что иудеи, которые взяли Его силою, которые прославляли насилие, и которые бы с радостью обагрили свои мечи в крови римлян, увидели, сорок лет спустя, свой город разрушенным, тогда как человек, Который не хотел сражаться, навечно воцарился в сердцах людей.
Матфея 26,57.59-68 Суд перед иудеями
А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины.
Матфей 26:57
Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти,
и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля
и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его.
И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют?
Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?
Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных.
Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его!
как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти.
Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам
и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?
Матфей 26:59-68
Совсем непросто следить за тем, как протекал суд над Иисусом. Складывается впечатление, что он состоял из трех частей. Первая часть занимает время после ареста в Гефсиманском саду, и происходившее в доме первосвященника собрание; она описана в этом отрывке. Вторая часть занимает прежде всего утро и она коротко описана в 27,1.2. Третья часть происходила перед Понтием Пилатом и описана в 27,11-26. Прежде всего встает вопрос: было ли ночное собрание официальным заседанием срочно созванного синедриона, или же это было лишь предварительное расследование, с тем, чтобы сформулировать обвинение, и было ли тогда утреннее заседание официальным собранием синедриона? Как бы мы ни ответили на этот вопрос, в суде над Иисусом иудеи нарушили свой же закон; но если ночное заседание все же было официальным собранием синедриона, тогда нарушение носило еще более серьезный характер. В общем, складывается впечатление, что Матфей посчитал ночное заседание собранием синедриона, потому что в 26,59 он говорит, что весь синедрион, «искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти». Рассмотрим тогда этот суд сперва с точки зрения иудейского закона.
Синедрион был верховным судом иудеев; он состоял из книжников, фарисеев, саддукеев и старейшин народа — общим числом семьдесят один человек; председательствовал на нем первосвященник. Для такого суда, как этот, нужно было присутствие не менее двадцати трех его членов. Существовали определенные нормы и правила. Все уголовные дела должны были рассматриваться днем и должны были заканчиваться в течение дня. В течение периода Пасхи уголовные дела не должны были рассматриваться вовсе. Дело могло быть закончено в один день лишь в том случае, если суд выложил оправдательный приговор — не виновен; в противном случае до вынесения приговора должна была пройти ночь, с тем, чтобы в судьях могло проснуться чувство жалости. Кроме того, ни одно решение синедриона не могло быть действительным, если оно не было вынесено в его зале заседания, в Зале Тесанного Камня, находившемся во дворах Храма. Все свидетельства должны были быть подтверждены двумя свидетелями допрошенными отдельно и не имевшими возможности вступить в контакт друг с другом.
Все ложные показания карались смертью. Каждому свидетелю особо указывалось на серьезность и важность всего происходящего и сказанного, если дело шло о жизни человека: «Не забудь, о свидетель, что одно дело давать показания в деле, где решается денежный вопрос, и в деле, где решается вопрос о жизни. В иске, касающемся денег, если твои показания причинят вред, деньги могут исправить этот вред; а если ты согрешишь в этом деле, где решается вопрос о жизни, на тебя падет кровь обвиняемого и кровь его семени до скончания века». Кроме того, при всяком судебном разбирательстве суду сперва излагались все свидетельства, доказывавшие невиновность обвиняемого, а лишь потом приводились факты в доказательство его вины.
Таковы были процессуальные нормы самого синедриона, и достаточно ясно, что в своем рвении избавиться от Иисуса, синедрион нарушил свои же нормы. Ненависть иудеев достигла такого накала, что им были все средства хороши, чтобы покончить с Ним.
Матфея 26,57.59-68 (продолжение) Преступление Христа
Главной задачей ночного заседания иудейских властей была формулировка обвинения против Иисуса. Как мы уже видели, все показания должны были быть подтверждены двумя свидетелями, допрошенными no-отдельности. Долгое время не могли даже найти двух одинаковых лжесвидетельств. И тогда было найдено обвинение: будто бы Иисус сказал, что Он разрушит Храм и построит его заново в три дня.
Совершенно очевидно, что это обвинение является извращением некоторых слов, которые Иисус действительно говорил. Мы уже видели, что Он предсказал о разрушении Храма. Это было извращено и обращено в обвинение в том, что Он будто бы говорил, что Он Сам разрушит Храм. Мы видели, что Иисус предсказал, что Он будет убит, и что Он воскреснет вновь на третий день. Это было извращено и обращено в обвинение, будто бы Он говорил, что восстановит Храм в течение трех дней.
Это обвинение было сформулировано в ходе умышленного и злонамеренного истолкования некоторых слов сказанных Иисусом. На такое обвинение Иисус наотрез отказался отвечать. Здесь закон был на Его стороне, потому что на суде человеку не могли ни задавать вопросов, ни заставлять его отвечать на вопросы, в которых бы он сам оговаривал себя.
И вот тогда первосвященник задал этот первостепенной важности вопрос. Мы видели, что Иисус неоднократно предостерегал Своих учеников от того, чтобы они говорили кому-либо о том, что Он -Мессия. Откуда же тогда мог первосвященник задать вопрос, от ответа на который Иисус не мог уйти? Вполне может быть, что когда Иуда рассказывал иудейским властям об Иисусе, он также рассказал им о том, что Иисус открыл им, что Он — Мессия. Вполне возможно, что Иуда сознательно нарушил обязательство хранить тайну наложенное Иисусом на учеников.
Как бы там ни было, первосвященник задал этот вопрос, заклиная Иисуса Богом: «Ты ли Христос?» -спрашивал он.
«Утверждаешь ли Ты, что Ты — Сын Божий?» Это был решающий момент во всей процедуре суда. Можно даже сказать, что вся вселенная затаила дыхание в ожидании ответа. Если бы Иисус сказал, «нет», пропала бы всякая почва для судебного разбирательства; против Иисуса не могло быть выдвинуто никакое другое обвинение. Ему нужно было только сказать «нет», и выйти свободным человеком и исчезнуть еще до того, как синедрион выдумает еще одну ложную версию. С другой же стороны, если Он скажет «да», то тем самым подпишет Свой смертный приговор. Нужно было только это простое «да», и Крест становился абсолютной неизбежностью.
Может быть Иисус еще раз помедлил, чтобы взвесить все обстоятельство, прежде чем принять великое решение, и потом сказал «да». Но Он пошел дальше. Он процитировал Дан. 7,13, где дана яркая картина окончательной победы и воцарения Избранника Божьего. Иисус хорошо знал, что делает. Сразу же раздались крики о богохульстве, первосвященник рвал одежды в приступе искусственного и истерического ужаса; и Иисуса приговорили к смерти.
После этого Ему стали плевать в лицо, стали бить Его, ударять по щекам, издеваться над Ним. Была забыта даже внешняя форма правосудия; прорвалась наружу злобная ненависть. Ночное заседание началось как судебное разбирательство, а закончилось как неистовая демонстрация ненависти, в ходе которой никто даже не пытался поддерживать видимость непредвзятого судопроизводства.
И до сегодняшнего дня человек, столкнувшийся лицом к лицу с Иисусом Христом, должен либо ненавидеть Его, либо любить Его; должен либо полностью подчиниться Ему, либо стараться устранить Его. Человек, понявший, чего требует Иисус Христос, не может оставаться нейтральным; он становится либо Его слугой, либо Его врагом.