Поражение турок в Синопе ускорило вступление в войну Англии и Франции. 22 декабря 1853 г. (3 января 1854 г.) соединенный англо-французский флот вошел в Черное море. Через три дня английский пароход «Ретрибюшен» подошел к Севастополю и объявил командиру порта, что для предотвращения войны с Англией и Францией русский флот не должен выходить из гавани и нападать на турецкий флот.
В это время остальные корабли эскадры прикрывали поход пяти турецких пароходов с 6-тысячным десантом, оружием и боеприпасами, предназначенными как для турецких войск, так и для горцев, живших на территории России.
Надо отметить, что первоначально англо-французский флот, вошедший в Черное море 6 января 1854 г., не имел абсолютного превосходства над русским флотом. Английская эскадра состояла из 8 кораблей (один винтовой), 3 фрегатов (один винтовой), 10 пароходов; французская эскадра состояла из 8 кораблей (один винтовой), 2 фрегатов и 6 пароходов.
Увы, севастопольские адмиралы не готовили флот к атаке союзной армады - не было высочайшего повеления. Упрямый Николай I вдруг повел себя довольно странно, надеясь, что все само собой образуется, а союзная эскадра погуляет по Черному морю да и уйдет восвояси. Отличная возможность атаковать союзную эскадру при выходе из Босфора была потеряна. В марте - апреле эскадры союзников получили подкрепления, которые обеспечивали им неоспоримое превосходство над русским флотом. Теперь война была заведомо проиграна.
15 марта 1854 г. Англия и Франция официально объявили войну России. А уже 31 марта английский пароход, шедший под австрийским флагом, захватил под Севастополем частный грузовой парусник.
К середине апреля 1854 г. англо-французская эскадра в составе 19 кораблей и 9 пароходо-фрегатов направилась к Одессе. В составе английской эскадры было три 120-пушечных корабля и семь 80-пушечных, французы имели три 120-пушечных и шесть 80-пушечных.
К началу войны Одесса вообще не имела береговых укреплений, так как была чисто торговым портом. Кстати, и впоследствии вплоть до 1914 г. в Одессе в мирное время береговые батареи отсутствовали.
Наскоро было построено шесть батарей, укрытых земляными валами. Батарея № 1 (шесть 2-пудовых мортир и 2 единорога) на правом фланге, в 3-х верстах от Карантинной пристани, при съезде на дачу графа Ланжерона. Батарея № 2 (шесть 24-фунтовых пушек), за входом в Карантинную пристань. Батарея № 3 (шесть 24-фунтовых пушек), на оконечности Карантинного мола. Батарея №4 (восемь 1-пудовых единорогов), левее лестницы впереди дома и сада князя Воронцова. Батарея № 6 (четыре 24-фунтовые пушки; 28 человек прислуги под начальством прапорщика Щеголева) на оконечности практического мола.
10 апреля союзный флот атаковал Одессу. Несколько кораблей на предельной дистанции вели перестрелку с батареями № 1, 2 и 3 без особых результатов, потерь на батареях не было. Шесть гребных баркасов, подойдя к берегу у предместья Пересыпь, запустили ракеты Конгрева по гавани Одессы.
Наиболее жестокий бой шел у батареи № 6 прапорщика Щеголева. К ней на дистанцию 1500 м подошли английские корабли и 9 пароходо-фрегатов, на вооружении которых было 350 орудий. В течение 6 часов Щеголев с четырьмя 24-фунтовыми пушками вел неравный бой с кораблями союзников. Ядра русской батареи вызвали сильный пожар на французском фрегате «Вобан», который был уведен на буксире. Лишь после того как было подбито два орудия и сгорела ядрокалильная печь, Щеголев заклепал орудия, построил уцелевшую прислугу и мерным шагом под барабанный бой прошел через весь мол подогнем неприятеля.
Тем временем остальные суда неприятеля, пользуясь преимуществом своей артиллерии, вели огонь по городу и порту, не подходя под выстрелы береговых батарей. Шесть английских гребных судов пытались высадить десант, но, понеся большие потери, обратились в бегство, попав под картечь четырех полевых орудий. По поводу бомбардировки Одессы французский адмирал Гамелен доносил Наполеону III, что союзный флот нанес городу «много вреда без собственного ущерба». На самом деле во время обстрела Одессы было убито трое и ранено восемь жителей, сожжено бомбами и ракетами 14 небольших строений, повреждено 52 частных каменных дома, из состава гарнизона убито 4, ранено 45, контужено 12 человек.
Постояв еще неделю у Одессы, 12 апреля союзный флот ушел в сторону Севастополя. Однако 30 апреля английский пароходо-фрегат «Тигр» решил поохотиться за русскими парусниками в районе Одессы. «Тигр» имел мощную машину в 400 лошадиных сил. На его палубе стояли две 10-дюймовые и 14 32-фунтовых пушек. Экипаж состоял из капитана, 24 офицеров и 200 матросов. В густом тумане «Тиф» сел на мель в 6 верстах к югу от Одессы. К месту аварии прибыла конная батарея и взвод улан. Батарея открыла огонь, а уланы в конном строю по мелководью атаковали корабль.
Нервы у английского капитана не выдержали» и он поднял белый флаг. Экипаж в составе 225 человек был взят в плен. «Тигр» не подлежал восстановлению, но машина и пушки с него были сняты русскими. В следующем году в Николаеве был заложен новый пароход «Тигр», на который поставили машину с английского «Тигра». 10-дюймовая английская пушка с «Тигра» и поныне стоит на набережной Одессы.
Обстрелять мирный город и грабить купцов - дело нехитрое, а вот формирование экспедиционного корпуса - дело куда более долгое. Лишь 28 февраля Луи-Наполеон сформировал «Восточную армию». Таким образом, у русских был почти год на занятие Проливов. Да за это время и до Египта дойти можно было при желании. Но, увы, Николай I все надеялся...
«Восточная армия», после ряда преобразований, составилась из четырех пехотных дивизий с двумя пешими батареями каждая, одной кавалерийской дивизии с двумя конными батареями и резерва артиллерии в составе трех пеших и трех конных батарей, одной батареи горных гаубиц и ракетной полубатареи. Укомплектовать такую экспедиционную армию было не очень-то просто, а французскому императору не терпелось начать войну. Для быстрейшего доведения численности состава полков до штатов военного времени, чтобы поскорее отправить армию на Восток, взяли до 20 тысяч лучших солдат различных полков мирного времени и свели их в две дивизии военного времени. Таким путем из трех полков мирного времени формировали один полк военного времени. Так были сформированы две отборные дивизии: 1-я Канробера и 2-я Боске. Остальные дивизии были укомплектованы наспех запасными и рекрутами. Предположительная численность экспедиционной армии достигла 40 тысяч человек. Местом высадки маршал Вайян избрал Галлиполи.
Английская экспедиционная армия должна была состоять из пяти пехотных и одной кавалерийской дивизий, всего около 30 тысяч человек и 56 орудий. Для ее сосредоточения был назначен остров Мальта.
Первый транспорт с французскими войсками вышел из Марселя 7 марта. К 14 апреля в Галлиполи было высажено 25 тысяч французских и 8 тысяч английских солдат и офицеров. Из Галлиполи союзные войска стали постепенно перебрасываться в район Варны, оттуда предполагалось начать наступление на русскую Дунайскую армию. Однако русская армия покинула Дунайские княжества, и воевать союзникам стало вроде бы не с кем.
Врага не было, а потери были, да еще какие. К 10 июля 1854 г. в английской армии в районе Варны из 25 600 человек было больных 1507. Во французской армии за июль заболело холерой 8142 человека, из них умерло 5183 человека. Союзникам нужно было срочно уходить с Балкан. Вопрос был только - куда? Возвращаться восвояси на смех всей Европы? Англичане предложили захватить Севастополь и уничтожить там корабли и портовые сооружения. Это было продолжение старой британской стратегии. В Лондоне считали, что только британский флот должен контролировать моря, а все остальные флоты по возможности надо уничтожить. Так они и поступили в 1793 г. в Тулоне с французским флотом, в 1801 г. в Копенгагене с датским флотом, в 1855 и 1919 г. с русским флотом в Севастополе.
И в 1854 г., и позже морские офицеры и историки спорили, мог ли Черноморский флот противодействовать высадке союзников в Крыму. Элементарный расчет огневой мощи союзного и русского флота, а также возможности маневрирования союзных паровых кораблей и фрегатов показывают, что шансы русских на победу в генеральном сражении «а ля Трафальгар» были равны нулю.
И вот наши храбрые адмиралы провели эти несложные расчеты и решили: драться нельзя, надо самим топиться с горя. Ну а что, если отступить от шаблона и от заученных наставлений? Сразу оговорюсь, что не следовало изобретать что-то новое, надо было действовать тем, что имелось под рукой.
Всего через 7 лет после описываемых событий, в 1861 г., начнется Гражданская война в США. Там обе стороны станут применять самые разнообразные способы войны на море. В ход пойдут и брандеры, и таран, и шестовые мины, и подводные минные заграждения. Никаких особых изобретений, необходимых для создания и использования этих примитивных типов вооружений, делать в 1855-1861 гг. не надо было. Так, например, брандеры новгородцы использовали против шведских судов еще в 1300 г. на Неве, а в 1770 г. граф Орлов с помощью брандеров сжег при Чесме превосходящие силы турецкого флота. Но вот Орловых-то в 1854 г. в России и не оказалось.
Неужели нельзя было из 21 малых пароходов, находившихся в составе Черноморского флота, сформировать несколько штурмовых флотилий? Можно было мобилизовать еще как минимум два десятка речных пароходов, принадлежавших различным гражданским ведомствам и частным лицам. Эти пароходы плавали ранее в Азовском море, по Днепру и Дону.
В принципе можно было мобилизовать пароходы даже на Волге, где к 1854 г. их насчитывалось десятки. Так, например, с 1850 г. между Тверью и Астраханью ходили буксирные пароходы «Минин» и «Пожарский» с машинами мощностью в 200 номинальных лошадиных сил, принадлежавшие обществу «Меркурий». В январе 1854 г. три парохода с машинами мощностью в 50 номинальных л. с. были доставлены в разобранном виде с завода Коккериль (Бельгия) в Тверь, и с апреля того же года они находились в плавании.
Риторический вопрос: при необходимости эти пароходы по частям или целиком могли быть перетащены с Волги на Дон, в районе современного канала Волго-Дон? Замечу, что в этом месте суда перетаскивали уже не менее тысячи лет.
Спору нет, речные пароходы были неспособны нести регулярную службу на Черном море. Но от них требовалось совершить один или два рейса, чтобы быть использованными в качестве брандеров.
Русские колесные пароходы если и уступали в скорости хода, то совсем немного союзным винтовым кораблям и фрегатам, не говоря уж о больших колесных пароходах. Зато они были маневреннее больших пароходов.
В 1854 г. не было мелкокалиберных скорострельных орудий (они появятся только через 15-20 лет), а пушки больших и средних калибров имели малую скорострельность. Эти орудия были рассчитаны на линейный бой с неподвижным или малоподвижным кораблем противника и в подавляющем большинстве своем не имели поворотных устройств. Таким образом, в ночном бою малые пароходы, используемые в качестве брандеров и носителей шестовых мин, были малоуязвимы от огня артиллерии противника. Вспомним, что в 1877- 1878 гг. ни одна русская миноноска не была потоплена артиллерийским огнем турецкого корабля, причем не только в ночных, но и в дневных атаках.
Защиту команд малых пароходов от ружейного огня организовать было проще простого. Для этого годилось все - от мешков с песком до железных щитов.
Разумеется, был риск потерять несколько пароходов и несколько десятков человек из их команд. Поэтому команды должны были состоять исключительно из охотников, как тогда называли добровольцев. А их явно хватало среди десятков тысяч офицеров и матросов Черноморского флота, да и матросов гражданских судов.
Увы, в Российской империи, как и позже в СССР, тратились огромные средства на вооружение, а героям, спасавшим страну» платили медяки. До царей и генсеков не доходило, что если человек идет на смерть за Родину, то он должен быть уверен, что члены его семьи будут пожизненно обеспечены и защищены от произвола чиновников.
В применении к 1854 г. это должно было означать, что команда малого парохода, потопившая большой пароход, получала бы как минимум треть стоимости потопленного судна. Офицеры подлежали производству через чин, а нижние чины получали бы наследственное дворянство.
Надо ли говорить, что при таких условиях команды из охотников сами бы рвались в огонь и в воду.
Внезапность операции штурмовых флотилий можно было бы обеспечить элементарной дезинформацией. Так, сбор большого числа малых, в том числе и речных пароходов можно было объяснить необходимостью буксировки парусных кораблей, фрегатов и корветов Черноморского флота к месту боя и в самом бою. Такой прием использовали союзники при бомбардировке Севастополя, да и до войны во всех флотах Европы практиковалась буксировка малыми пароходами больших военных парусных судов.
Любопытный момент: 18 марта 1854 г. вице-адмирал Корнилов издал подробную инструкцию командирам судов Черноморского флота на случай появления союзного флота у Севастополя. Из восьми страниц инструкции три посвящены действиям брандеров! «Ах! Какой прозорливый адмирал! - воскликнет квасной патриот. - А автор еще говорит, что у нас не было Орловых!»
Увы, Корнилов подробно расписывал возможные действия союзных (!) брандеров против Черноморского флота. В инструкции Корнилов вспоминал успешные действия брандеров при Чесме, на Баскском рейде в 1809 г., но ему даже не пришло в голову самому атаковать врага брандерами, тараном и шестовыми минами. Уж лучше всем героически затопиться на Севастопольском рейде! Глядишь, и вице-адмиралу, и затопленным кораблям памятник красивый поставят.
Чтобы не быть обвиненным в пристрастности в описании действий союзного флота, я предоставлю слово известному морскому теоретику германскому адмиралу Альфреду Штенцелю: «...самое удивительное - это план, выработанный союзниками для перевозки войск. Вместо того чтобы заблокировать русский флот в Севастополе и тем обезопасить переход транспортов с войсками, они решили только прикрыть их конвоем из военных судов. Конечно, эта роль выпала лишь на долю английских кораблей, т.к. французские были битком набиты войсками. Не было даже организовано наблюдение за стоявшим в гавани неприятельским флотом. Странным кажется то, что старшие флагманы остались на парусных линейных кораблях, между тем как младшие находились на винтовых судах. Столь же фантастичен, как переход морем, был и план десантирования: предполагалось высадить сразу 30 000 человек, без палаток, всего с несколькими батареями артиллерии и небольшим количеством припасов, несмотря на то что у западного берега Крыма часто бывал довольно сильный прибой.
В Варне были посажены на суда 28 000 французов с 3000 лошадей, 24 000 англичан и 8000 турок. Для перевозки войск французы предоставили 15 линейных кораблей (из них 4 винтовых), 5 парусных фрегатов, 35 военных пароходов, 80 парусных транспортов и 40 судов для перевозки провианта, англичане - 150 больших коммерческих судов, в том числе много паровых, турки - 9 линейных кораблей и 4 парохода. Прикрытие осуществлял и 12 английских линейных кораблей и столько же фрегатов. Вся эскадра состояла их 350 судов...
Посадка на суда французских экспедиционных войск продолжалась с 31 августа по 2 сентября. Некоторые линейные корабли приняли сверх 1000 человек собственной команды еще около 2000 десантных войск и были ввиду этого почти совсем неспособны к бою. Англичане, задержанные плохой погодой, закончили посадку лишь 7 числа. Несмотря на это, первый эшелон французских транспортов из 14 парусных судов покинул рейд уже 5 сентября без всякого конвоя и находился трое суток в море совершенно беззащитным. Из английских линейных кораблей, назначенных для охраны транспортного флота, только на одном имелась паровая машина...
8 сентября англичане догнали французов и турок у Змеиного острова. Здесь произошел инцидент, как нельзя лучше осветивший все недостатки совместных операций союзников, не имеющих общего начальника. Среди французских генералов вдруг возникли сомнения: они почему-то нашли более удобным высадиться не у Качи, а в другом месте, лучше всего у Феодосии, к западу от Керчи. Движение же на Севастополь они считали слишком опасным. Прямо во время перехода все генералы и адмиралы собрались на совет и пришли опять к согласию лишь благодаря дипломатическому искусству лорда Раглана. Решили произвести новую рекогносцировку западного берега Крыма, что и было сделано 10 числа целой комиссией. Флот в это время стоял на якоре в открытом море. Образ действий совершенно непонятный, если принять во внимание предшествовавшие всему этому основательные дискуссии, тянувшиеся целыми месяцами!..
По позднейшим данным, русский флот не мог выполнить своего намерения атаковать транспорты во время перехода и высадки из-за того, что в течение этих дней у западных берегов Крыма был штиль или господствовали слабые противные ветры. Вернее же, причиной было отсутствие дальновидности и энергии у его начальников. Таким образом, весь переход и высадка десанта сопровождались редкостно удачным стечением обстоятельств» {53} .
Итак, союзникам крупно повезло из-за «отсутствия дальновидности и энергии» у Корнилова, Нахимова и Истомина. Что же касается штиля, то он не только мешал русским парусникам, но и парализовывал парусники союзников, которых было большинство в союзной армаде. Можно легко представить, что было бы, если бы не 40, а только два десятка русских малых пароходов атаковали ночью это огромное скопище слабо охраняемых судов. Что же касается семи русских пароходо-фрегатов, то они могли связать боем наиболее активные суда охранения противника.
Среди союзного командования и так существовали серьезные разногласия относительно целесообразности высадки в Крыму. Поэтому если бы в результате ночного боя погибло хотя бы 10% судов и личного состава десанта, вопрос о высадке был бы окончательно решен. Одна ночь и двадцать смелых капитанов могли изменить весь ход войны.
31 августа армада союзных кораблей подошла к Евпатории, а на следующий день началась высадка десанта.
Для командующего русским флотом в Крыму князя А.С. Меншикова высадка союзников не была неожиданностью. Еще 5 марта 1854 г. военный министр писал Меншикову: «По полученным здесь сведениям подтверждается, что соединенный англо-французский флот намеревается сделать высадку на Крымских берегах, чтобы атаковать Севастополь с сухопутной стороны... Государь император поручил мне сообщить о сем вашей светлости с нарочным фельдъегерем и покорнейше просить вас принять все зависящие от вас меры, дабы быть готовым встретить и отразить угрожающие Крыму и в особенности Севастополю неприятельские покушения». Неужели за 6 месяцев светлейший князь не мог подготовиться к защите Крыма? Не будем спорить: главный виновник неудачи в Крымской войне - Николай I. Это он к августу 1854 г. ухитрился держать в Крыму только 39 тысяч солдат из 701 824 человек, состоявших под ружьем в Европейской части России. Ну и Меншиков хорош! Неужели не ясно, где могли высадиться союзники? Может, князь думал, что они полезут по горным дорогам и тропинкам в Балаклаве, Алупке, Ялте или Судаке? Было только два удобных места высадки столь крупного десанта - район Евпатории и район Керчи. Но Керчь слишком удалена от Севастополя. Поэтому был лишь один десантоопасный район, и именно там нужно было строить укрепления и там попытаться задержать врага. Ну а если бы союзники прорвали оборону наших войск? Вопрос первый - куда бы они пошли? К Северной стороне Севастополя, чтобы взять город с ходу? Это надо быть сумасшедшим. Северная сторона еще до войны была относительно хорошо укреплена, взять ее с ходу было нереально. Нужна длительная осада, а как прикажете в этом случае снабжать огромную армию? Из Евпатории? Так она слишком далека от Севастополя, а главное, там нет защищенной от бурь стоянки кораблей, тем более для огромного флота. У союзников был единственный вариант маршрута - пройти вдоль побережья к Инкерману, а затем расположиться южнее Севастополя, получив таким образом вполне приемлемые места базирования для флота - Балаклаву и Камышовую бухту. И тут-то у Меншикова оказалось меньше ума, чем у неграмотных татарских беев во времена Миниха. Вспомним, почему тогда русская армия без сражений была вынуждена покинуть Крым g большими потерями? Потому что татары оставляли русским выжженную землю. Неужто Меншиков за 6 месяцев не мог подготовить к взрыву мосты и крупные каменные здания? Все жители в районе Балаклавы подлежали выселению, домашний скот следовало забить и бросить в водоемы. Особых сложностей это не представляло, так как южный берег Крыма был очень мало заселен. К примеру, в Ялте насчитывалось всего 86 душ обоего пола! На «выжженной земле» союзников неминуемо ждала бы судьба наполеоновской армии в 1812 г.
Но, увы, светлейший князь Меншиков был слишком галантным кавалером. Он дал возможность союзникам захватить в Евпатории 12 тысяч кубометров зерна, которые еще до войны были собраны для вывоза за рубеж. Этого зерна хватило союзникам на 4 месяца. Англо-французы высадились почти без обоза, зато в Евпатории они получили от татар все, что им требовалось.
Вот что писал о высадке в Евпатории британский историк Кристофер Хибберт: «Транспорта не было. Не было даже медицинских повозок, которые, как считалось, слишком хрупки для крымских дорог... Оказалось, что труднее переправить на берег одну лошадь, чем сотню пехотинцев. Офицеры с трудом сдерживали эмоции, глядя на то, как испуганных стреноженных животных укладывают в шлюпки, где они дрожат и фыркают от ужаса. Иногда шлюпка переворачивалась, и лошадь оказывалась в море... Поэтому вглубь полуострова были направлены специальные команды, задачей которых было найти и доставить в лагерь повозки и тягловых животных, а также все, что могло быть использовано в качестве транспорта» {54} .
Но тут им помогли татары. Только англичане получили 350 повозок с возницами и даже 67 верблюдов. Татары привезли 45 повозок домашней птицы, а также свыше 1000 голов скота. Не хуже дела были и у французов. «Вскоре привычной картиной в расположении французских войск стали верблюды, груженные зерном, и телеги, полные овощей. Кавалеристы пиками подгоняли к лагерю сотни овец и коров, оглашающих окрестности блеянием и мычанием» {55} .
Уход русских можно было предвидеть уже в половине июля. Действия в Молдавии и Бессарабии совместно с австрийцами и турками представляли цель, совершенно не интересовавшую Англию, и трудно достижимую по отсутствию достаточных обозов. Англия стремилась, прежде всего, к утверждению своего могущества на море и к нанесению ущерба морской силе России. Базой последней на Черном море являлся Севастополь. Идея высадки в Крыму и захвата Севастополя, мелькавшая с начала войны, начала оформляться 18 июля; 8 августа решение было принято окончательно.
Только 7 сентября английская, французская, и турецкая эскадры смогли отплыть в Крым. Союзный десант состоял из 23 тыс. французов, 7 тыс. турок, 27 тыс. англичан. По недостатку транспорта, в Варне осталась одна французская пехотная дивизия, которая могла быть перевезена только во вторую очередь, и одна кав. дивизия. Турецкая дивизия была включена в состав десанта преимущественно по политическим соображениям. Основную массу населения Крыма в 1854 г. составляли 257 тыс. татар-мусульман, в глазах которых турки представляли известный религиозный и политический авторитет. И действительно, во время пребывания союзников в Крыму, до 30 тыс. татар перешло на их сторону, что облегчило продовольствие, разведку и дало союзникам рабочую силу для тыловых работ. Кроме того турки при союзниках предназначались на роль белых негров и были поделены между англичанами и французами. Особенно плохо пришлось английским туркам, которых хозяева не кормили, и которые скоро вымерли.
Французские войска перевозились на 55 военных и 17 коммерческих судах; турецкая дивизия - на 9 турецких линейных кораблях; английские войска - на 150 транспортах; на английской эскадре, состоявшей из 10 линейных кораблей и 15 фрегатов, десанта не было, чтобы, не связывать ее боевой деятельности. Тщательно были подготовлены средства для перевозки десанта на берег, и войска были обучены погрузке и выгрузке с судов. Осадная французская артиллерия не успела собраться к началу Крымской экспедиции: имелось только 24 орудия из предназначавшихся 56; пришлось позаимствовать у турок 41 тяжелое орудие. Так как намечалась ускоренная атака Севастополя, то союзники везли с собой и осадное инженерное имущество; так, французы погрузили с собой 8 тыс. туров и 16 тыс. фашин, имели в запасе 20 тыс. штук рабочего инструмента и 100 тыс. земляных мешков.
Наполеон III и командующий французской армией Сент-Арно предлагали высадить союзные армии у Феодосии, где имелась хорошая гавань, и двинуть их оттуда к Симферополю. Русская армия была бы вынуждена дать сражение, отойдя не далее Симферополя. Победа у Симферополя отдавала союзникам весь Крым, и заставила бы русских эвакуировать Севастополь без боя. Но это овладение Крымом в стиле сокрушения совершенно не улыбалось англичанам; Раглан вовсе не имел обоза, был очень мало уверен в способности английской армии к маневру и наотрез отказался углубиться на сушу. По настоянию англичан, удар десанта нацеливался не на полевую русскую армию и сообщения Севастополя, а непосредственно на Севастополь; армии союзников не должны были удаляться от побережья.
Высадка состоялась на пляже недалеко от Евпатории; 12 и 13 сентября ей мешало волнение; 14 сентября большая часть пехоты и полевой артиллерии были высажены, но дальнейшее течение высадки задержалось вновь волнением; особенно задержались англичане, которые смогли окончательно изготовиться на берегу только на 5-й день высадки, вечером 18 сентября.
Появление неприятельского флота из 256 судов было обнаружено русскими уже 11 сентября. Несмотря на то, что в августе вся заграничная пресса была полна статьями о предстоящей атаке Севастополя, численность наших войск в Крыму была доведена только до 50 тыс., так как, по взглядам стратегии сокрушения, этот второстепенный театр не должен был усиливаться в ущерб главному - на австро-русской границе: 38 тыс. Меньшикова были разбросаны по всему Крыму, за исключением его восточной оконечности, где у Керчи, для обороны входа в Азовское море, было собрано 12 тыс. Хомутова. Меньшиков не решился активно препятствовать высадке союзников, что было связано с подставлением русских войск, на плоском евпаторийском берегу, под огонь могущественной судовой артиллерии; он спешно начал сосредоточивать войска на высокое плато левого берега р. Альмы, чтобы преградить союзникам путь к Севастополю. Некоторые русские части прошли в трое суток до 150 километров.
Поражение России в Крымской войне было неизбежным. Почему?
« Это война кретинов с негодяями», — сказал о Крымской войне Ф.И. Тютчев.
Слишком резко? Возможно. Но если учесть тот факт, что ради амбиций одних погибали другие, то высказывание Тютчева будет точным.
Крымская война (1853-1856) также иногда называется Восточной войной - это война между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства. Боевые действия разворачивались на Кавказe, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Чёрном, Белом и Баренцевом морях, а также на Камчатке. Но наибольшего напряжения бои достигли в Крыму, поэтому война и получила название Крымской .
И. Айвазовский "Смотр Черноморского флота в 1849 году"
Причины войны
У каждой стороны, принявшей участие в войне, были свои претензии и причины для военного конфликта.
Российская империя : стремилась к пересмотру режима черноморских проливов; усилению влияния на Балканском полуострове.
На картине И. Айвазовского изображены участники предстоящей войны:
Николай I напряженно вглядывается в строй кораблей. За ним наблюдают командующий флотом коренастый адмирал М.П. Лазарев и его воспитанники Корнилов (начальник штаба флота, за правым плечом Лазарева), Нахимов (за левым плечом) и Истомин (крайний справа).
Османская империя : желала подавления национально-освободительного движения на Балканах; возвращения Крыма и черноморского побережья Кавказа.
Англия, Франция: надеялись подорвать международный авторитет России, ослабить ее позиции на Ближнем Востоке; отторгнуть от России территории Польши, Крыма, Кавказа, Финляндии; укрепить свои позиции на Ближнем Востоке, используя ее как рынок сбыта.
К середине XIX века Османская империя находилась в состоянии упадка, кроме того, продолжалась борьба православных народов за освобождение от османского ига.
Эти факторы привели к появлению у русского императора Николая I в начале 1850-х годов мыслей по отделению балканских владений Османской империи, населённых православными народами, чему противились Великобритания и Австрия. Великобритания, кроме того, стремилась к вытеснению России с черноморского побережья Кавказа и из Закавказья. Император Франции Наполеон III, хотя и не разделял планов англичан по ослаблению России, считая их чрезмерными, поддержал войну с Россией как реванш за 1812 год и как средство укрепления личной власти.
У России с Францией произошел дипломатический конфликт по вопросу контроля над церковью Рождества Христова в Вифлееме, Россия, с целью оказать давление на Турцию, оккупировала Молдавию и Валахию, находившихся под протекторатом России по условиям Адрианопольского мирного договора. Отказ русского императора Николая I вывести войска привел к объявлению 4 (16) октября 1853 года Турцией, а за ней Великобританией и Францией, войны России.
Ход военных действий
Первый этап войны (ноябрь 1853 – апрель 1854) – это русско-турецкие военные действия.
Николай I занял непримиримую позицию, надеясь на мощь армии и поддержку некоторых европейских государств (Англии, Австрии и др.). Но он просчитался. Русская армия насчитывала более 1 млн. человек. Однако, как выяснилось в ходе войны, она была несовершенной, прежде всего, в техническом отношении. Ее вооружение (гладкоствольные ружья) уступало нарезному оружию западноевропейских армий.
Устарела и артиллерия. Флот России был по преимуществу парусным, тогда как в военно-морских силах Европы преобладали суда с паровыми двигателями. Отсутствовали налаженные коммуникации. Это не позволило обеспечить место военных действий достаточным количеством боеприпасов и продовольствия, людским пополнением. Русская армия могла успешно бороться с подобной по состоянию турецкой, но противостоять объединенным силам Европы не имела возможности.
Русско-турецкая война велась с переменным успехом с ноября 1853 по апрель 1854 г. Основное событие первого этапа — Синопское сражение (ноябрь 1853 г.). Адмирал П.С. Нахимов разгромил турецкий флот в Синопской бухте и подавил береговые батареи.
В результате Синопского сражения русским Черноморским флотом под командованием адмирала Нахимова была разгромлена турецкая эскадра. Турецкий флот был разгромлен в течение нескольких часов.
В ходе четырёхчасового боя в Синопской бухте (военно-морская база Турции) противник потерял полтора десятка кораблей и свыше 3 тыс. человек убитыми, все береговые укрепления были разрушены. Только 20-пушечный быстроходный пароход «Таиф» с английским советником на борту смог вырваться из бухты. Командующий турецким флотом был взят в плен. Потери эскадры Нахимова составили 37 человек убитыми и 216 ранеными. Некоторые корабли вышли из боя с сильными повреждениями, но пи один не был потоплен. Синопский бой золотыми буквами вписан в историю российского флота.
И. Айвазовский "Синопский бой"
Это активизировало Англию и Францию. Они объявили войну России. Англо-французская эскадра появилась в Балтийском море, атаковала Кронштадт и Свеаборг. Английские корабли вошли в Белое море и подвергли бомбардировке Соловецкий монастырь. Военная демонстрация была проведена и на Камчатке.
Второй этап войны (апрель 1854 – февраль 1856) – англо-французская интервенция в Крым, появление военных кораблей Западных держав на Балтийском и Белом морях и на Камчатке.
Главной целью объединенного англо-французского командования был захват Крыма и Севастополя — военно-морской базы России. 2 сентября 1854 г. союзники начали высадку экспедиционного корпуса в районе Евпатории. Сражение на р. Альма в сентябре 1854 г. русские войска проиграли. По приказу командующего А.С. Меншикова они прошли через Севастополь и отошли к Бахчисараю. Одновременно гарнизон Севастополя, подкрепленный матросами черноморского флота, вел активную подготовку к обороне. Ее возглавили В.А. Корнилов и П.С. Нахимов.
После сражения на р. Альма противник осадил Севастополь. Севастополь был первоклассной военно-морской базой, неприступной с моря. Перед входом на рейд – на полуостровах и мысах – стояли мощные форты. Русский флот не мог противостоять неприятельскому, поэтому часть кораблей затопили перед входом в Севастопольскую бухту, что ещё больше укрепило город с моря. Более 20 тыс. моряков сошли на берег и встали в строй вместе с солдатами. Сюда же перевезли и 2 тыс. корабельных пушек. Вокруг города были сооружены восемь бастионов и множество других укреплений. В ход шли земля, доски, домашняя утварь – всё, что могло задержать пули.
Но для работ не хватало обыкновенных лопат и кирок. В армии процветало воровство. В годы войны это обернулось катастрофой. В связи с этим вспоминается известный эпизод. Николай I, возмущенный обнаружившимися едва ли не повсюду всевозможными злоупотреблениями и хищениями, в беседе с наследником престола (будущим императором Александром II) поделился сделанным им и потрясшим его открытием: «Кажется, во всей России не воруют только два человека — ты да я».
Оборона Севастополя
Оборона под руководством адмиралов Корнилова В.А. , Нахимова П.С. и Истомина В.И. продолжалась 349 дней силами 30-тысячного гарнизона и флотскими экипажами. За этот период город был подвергнут пяти массированным бомбардировкам, в результате чего была практически уничтожена часть города – Корабельная сторона.
5 октября 1854 г. началась первая бомбардировка города. В ней приняли участие армия и военно-морской флот. С суши по городу вели огонь 120 орудий, со стороны моря - 1340 орудий кораблей. В ходе обстрела по городу было выпущено свыше 50 тыс. снарядов. Этот огненный смерч должен был разрушить укрепления и подавить волю их защитников к сопротивлению. Однако русские ответили точным огнем 268 орудий. Артиллерийская дуэль продолжалась пять часов. Несмотря на огромное превосходство в артиллерии, союзный флот получил сильные повреждения (8 судов были отправлены в ремонт) и был вынужден отступить. После этого союзники отказались от использования флота в бомбардировках города. Фортификационные сооружения города серьезно не пострадали. Решительный и умелый отпор русских стал полной неожиданностью для союзного командования, которое рассчитывало взять город малой кровью. Защитники города могли праздновать очень важную не только военную, но и моральную победу. Их радость омрачала гибель во время обстрела вице-адмирала Корнилова. Оборону города возглавил Нахимов, который за отличие в обороне Севастополя был произведен 27 марта 1855 г. в адмиралы.Ф. Рубо. Панорама обороны Севастополя (фрагмент)
А. Рубо. Панорама обороны Севастополя (фрагмент)
В июле 1855 г. был смертельно ранен адмирал Нахимов. Попытки же русской армии под командованием князя Меншикова А.С. оттянуть на себя силы осаждающих окончились неудачей (сражение под Инкерманом, Евпаторией и Черной Речкой ). Действия полевой армии в Крыму мало помогли героическим защитникам Севастополя. Вокруг города постепенно сжималось кольцо противника. Русские войска вынуждены были оставить город. Наступление противника на этом закончилось. Последующие военные действия в Крыму, а также в других районах страны для союзников решающего значения не имели. Несколько лучше обстояли дела на Кавказе, где русские войска не только остановили турецкое наступление, но и заняли крепость Карс . В ходе Крымской войны были подорваны силы обеих сторон. Но беззаветное мужество севастопольцев не могло компенсировать недостатки в вооружении и обеспечении.
27 августа 1855 г. французские войска штурмом овладели южной частью города и захватили господствующую над городом высоту – Малахов курган.
Потеря Малахова кургана решила участь Севастополя. В этот день защитники города потеряли около 13 тыс. чел., или более четверти всего гарнизона. Вечером 27 августа 1855 г. по приказу генерала М.Д. Горчакова севастопольцы покинули южную часть города и перешли по мосту в северную. Бои за Севастополь завершились. Союзники не добились его капитуляции. Российские вооруженные силы в Крыму сохранились и были готовы к дальнейшим боям. Они насчитывали 115 тыс. чел. против 150 тыс. чел. англо-франко-сардинцев. Оборона Севастополя стала кульминацией Крымской войны.
Ф. Рубо. Панорама обороны Севастополя (фрагмент "Бой за батарею Жерве")
Военные действия на Кавказе
На Кавказском театре военные действия развивались более успешно для России. Турция вторглась в Закавказье, но потерпела крупное поражение, после чего русские войска стали действовать на ее территории. В ноябре 1855 г. пала турецкая крепость Каре.
Крайнее истощение сил союзников в Крыму и русские успехи на Кавказе привели к прекращению военных действий. Начались переговоры сторон.
Парижский мир
В конце марта 1856 г. был подписан Парижский мирный трактат. Россия не понесла значительных территориальных потерь. У нее была отторгнута лишь южная часть Бессарабии. Однако она потеряла право покровительства Дунайским княжествам и Сербии. Самым тяжелым и унизительным было условие о так называемой «нейтрализации» Черного моря. России запретили иметь на Черном море военно-морские силы, военные арсеналы и крепости. Это наносило существенный удар по безопасности южных границ. Роль России на Балканах и Ближнем Востоке была сведена на нет: Сербия, Молдавия и Валахия переходили под верховную власть султана Османской империи.
Поражение в Крымской войне оказало значительное влияние на расстановку международных сил и на внутреннее положение России. Война, с одной стороны, обнажила ее слабость, но с другой — продемонстрировала героизм и непоколебимый дух русского народа. Поражение подвело печальный итог николаевскому правлению, всколыхнуло всю российскую общественность и заставило правительство вплотную заняться реформированием государства.
Герои Крымской войны
Корнилов Владимир Алексеевич
К. Брюллов "Портрет Корнилова на борту брига "Фемистокл"
Корнилов Владимир Алексеевич (1806 - 17 октября 1854, Севастополь), российский вице-адмирал. С 1849 начальник штаба, с 1851 г. фактически командующий Черноморским флотом. В Крымскую войну один из руководителей героической обороны Севастополя. Смертельно ранен на Малаховом кургане.
Он родился 1 февраля 1806 г. в родовом имении Ивановском Тверской губернии. Отец его был морским офицером. Идя по стопам отца, Корнилов-младший в 1821 г. поступил в Морской кадетский корпус, через два года закончил его, став мичманом. Богато одаренный от природы, горячий и увлекающийся молодой человек тяготился береговой строевой службой в Гвардейском морском экипаже. Он не выдержал рутины плац-парадов и муштры конца царствования Александра I и был отчислен из флота «за недостаток бодрости для фронта». В 1827 г. по ходатайству отца ему разрешили вернуться во флот. Корнилов был назначен на только что построенный и пришедший из Архангельска корабль М.Лазарева «Азов», и с этого времени началась его настоящая морская служба.
Корнилов стал участником знаменитого Наваринского сражения против турецко-египетского флота. В этом сражении (8 октября 1827 г.) экипаж «Азова», несшего флагманский флаг, проявил высшую доблесть и первым из кораблей русского флота заслужил кормовой Георгиевский флаг. Рядом с Корниловым сражались лейтенант Нахимов и гардемарин Истомин.
20 октября 1853 г. Россия объявила о состоянии войны с Турцией. В тот же день адмирал Меншиков, назначенный главнокомандующим морскими и сухопутными силами в Крыму, послал Корнилова с отрядом кораблей на разведку противника с разрешением «брать и разрушать турецкие военные суда, где бы они ни встретились». Дойдя до Босфорского пролива и не обнаружив противника, Корнилов направил два корабля для усиления эскадры Нахимова, курсирующей вдоль Анатолийского побережья, остальные отправил в Севастополь, сам же перешел на пароходофрегат «Владимир» и задержался у Босфора. На следующий день, 5 ноября, «Владимир» обнаружил вооруженный турецкий корабль «Перваз-Бахри» и вступил с ним в бой. Это был первый в истории военно-морского искусства бой паровых кораблей, и экипаж «Владимира» во главе с капитан-лейтенантом Г.Бутаковым одержал в нем убедительную победу. Турецкий корабль был захвачен в плен и на буксире приведен в Севастополь, где после ремонта вошел в состав Черноморского флота под названием «Корнилов».
На совете флагманов и командиров, решавшем судьбу Черноморского флота, Корнилов выступил за выход кораблей в море, чтобы в последний раз сразиться с неприятелем. Однако большинством голосов членов совета было принято решение затопить флот, исключая пароходофрегаты, в Севастопольской бухте и тем самым перекрыть прорыв противника к городу с моря. II сентября 1854 г. затопление парусного флота началось. Все орудия и личный состав утраченных кораблей начальник обороны города направлял на бастионы.
В преддверии осады Севастополя Корнилов сказал: «Пусть прежде поведают войскам слово Божье, а потом я передам им слово царское». И вокруг города был совершен крестный ход с хоругвями, иконами, песнопениями и молебнами. Лишь после этого прозвучал знаменитый корниловский призыв: «Позади нас море, впереди неприятель, помни: не верь отступлению!»
13 сентября город был объявлен на осадном положении, и Корнилов привлек к строительству укреплений население Севастополя. Были увеличены гарнизоны южной и северной сторон, откуда ожидались главные атаки неприятеля. 5 октября противник предпринял первую массированную бомбардировку города с суши и моря. В этот день при объезде оборонительных порядков В.А. Корнилов был смертельно ранен в голову на Малаховом кургане. «Отстаивайте же Севастополь», — были его последние слова. Николай I в своем письме на имя вдовы Корнилова указывал: «Россия не забудет этих слов, и детям вашим переходит имя, почтенное в истории русского флота».
После гибели Корнилова в его шкатулке нашли завещание, адресованное жене и детям. «Детям завещаю, — писал отец, — мальчикам — избрав один раз службу государю, не менять ее, а приложить все усилия сделать ее полезною обществу… Дочкам следовать во всем матери». Владимир Алексеевич был похоронен в склепе Морского собора святого Владимира рядом со своим учителем — адмиралом Лазаревым. Вскоре место подле них займут Нахимов и Истомин.
Павел Степанович Нахимов
Павел Степанович Нахимов родился 23 июня 1802 г. в имении Городок Смоленской губернии в семье дворянина, отставного майора Степана Михайловича Нахимова. Из одиннадцати детей пятеро были мальчиками, и все они стали военными моряками; при этом младший брат Павла, Сергей, закончил службу вице-адмиралом, директором Морского кадетского корпуса, в котором все пять братьев в юности обучались. Но Павел всех превзошел своей военно-морской славой.
Он окончил Морской корпус, в числе лучших гардемаринов на бриге «Феникс» участвовал в морском походе к берегам Швеции и Дании. По окончании корпуса в чине мичмана был назначен во 2-й флотский экипаж Петербургского порта.
Неустанно занимаясь обучением экипажа «Наварина» и шлифуя свое боевое мастерство, Нахимов умело руководил кораблем в период действий эскадры Лазарева по блокаде Дарданелл в русско-турецкой войне 1828 — 1829 гг. За отличную службу он был награжден орденом святой Анны 2-й степени. Когда в мае 1830 г. эскадра вернулась в Кронштадт, контр-адмирал Лазарев в аттестации командира «Наварина» записал: «Отличный и совершенно знающий свое дело морской капитан».
В 1832 г. Павла Степановича назначили командиром построенного на Охтенской верфи фрегата «Паллада», на котором в составе эскадры вице-адмирала Ф. Беллинсгаузена он плавал на Балтике. В 1834 г. по ходатайству Лазарева, тогда уже главного командира Черноморского флота, Нахимова перевели в Севастополь. Он был назначен командиром линейного корабля «Силистрия», и одиннадцать лет его дальнейшей службы прошли на этом линкоре. Отдавая все силы работе с экипажем, внушая подчиненным любовь к морскому делу, Павел Степанович сделал «Силистрию» образцовым кораблем, а свое имя популярным на Черноморском флоте. На первое место он ставил флотскую выучку экипажа, был строг и требователен к подчиненным, но имел доброе сердце, открытое для сочувствия и проявлений морского братства. Лазарев часто держал на «Силистрии» свой флаг, ставя линкор в пример всему флоту.
Военные дарования и флотоводческое искусство Нахимова наиболее ярко проявились в период Крымской войны 1853 — 1856 гг. Еще в преддверии столкновения России с англо-франко-турецкой коалицией первая эскадра Черноморского флота под его командованием бдительно вела крейсерство между Севастополем и Босфором. В октябре 1853 г. Россия объявила войну Турции, и командир эскадры подчеркнул в своем приказе: «В случае встречи с неприятелем, превосходящим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело. В начале ноября Нахимов узнал, что турецкая эскадра под командованием Осман-паши, направившись к берегам Кавказа, вышла из Босфора и по случаю шторма зашла в Синопскую бухту. В распоряжении командира русской эскадры было 8 кораблей и 720 орудий, у Осман-паши — 16 кораблей с 510 орудиями под защитой береговых батарей. Не став дожидаться пароходофрегатов, которые вице-адмирал Корнилов вел в подкрепление русской эскадре, Нахимов решил атаковать противника, полагаясь, прежде всего, на боевые и моральные качества русских моряков.
За победу при Синопе Николай I удостоил вице-адмирала Нахимова ордена святого Георгия 2-й степени, написав в именном рескрипте: «Истреблением турецкой эскадры вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятной в морской истории». Оценивая Синопское сражение, вице-адмирал Корнилов писал: «Битва славная, выше Чесмы и Наварина… Ура, Нахимов! Лазарев радуется своему ученику!»
Убедившись, что Турция не в состоянии вести успешную борьбу против России, Англия и Франция ввели свой флот в Черное море. Главнокомандующий А.С.Меншиков не решился воспрепятствовать этому, и дальнейший ход событий привел к эпопее Севастопольской обороны 1854 — 1855 гг. В сентябре 1854 г. Нахимову пришлось согласиться с решением совета флагманов и командиров о затоплении черноморской эскадры в Севастопольской бухте, с тем чтобы затруднить в нее вход англо-франко-турецкого флота. Перейдя с моря на сушу, Нахимов добровольно вошел в подчинение к Корнилову, возглавившему оборону Севастополя. Старшинство в возрасте и превосходство в боевых заслугах не помешали Нахимову, признававшему ум и характер Корнилова, сохранить с ним добрые отношения, основанные на обоюдном горячем желании отстоять южную твердыню России.
Весной 1855 г. были героически отбиты второй и третий штурмы Севастополя. В марте Николай I пожаловал Нахимова за боевые отличия чином адмирала. В мае доблестного флотоводца наградили пожизненной арендой, но Павел Степанович досадовал: «На что мне она? Лучше бы мне бомб прислали».
С 6 июня противник в четвертый раз начал активные штурмовые действия путем массированных бомбардировок и атак. 28 июня, накануне дня святых Петра и Павла, Нахимов в очередной раз выехал на передовые бастионы, чтобы поддержать и воодушевить защитников города. На Малаховом кургане он посетил бастион, где погиб Корнилов, невзирая на предупреждения о сильном ружейном огне, решил подняться на банкет бруствера, и тут прицельная вражеская пуля поразила его в висок. Не приходя в сознание, Павел Степанович через два дня скончался.
Адмирал Нахимов был похоронен в Севастополе в соборе святого Владимира, рядом с могилами Лазарева, Корнилова и Истомина. При большом стечении народа его гроб несли адмиралы и генералы, по семнадцати в ряд стоял почетный караул от армейских батальонов и всех экипажей Черноморского флота, звучали дробь барабанов и торжественный молебен, прогремел пушечный салют. В гробу Павла Степановича осеняли два адмиральских флага и третий, бесценный — изодранный ядрами кормовой флаг линейного корабля «Императрица Мария», флагмана Синопской победы.
Николай Иванович Пирогов
Знаменитый врач, хирург, участник обороны Севастополя 1855 года. Вклад Н. И. Пирогова в медицину и науку неоценим. Он создал образцовые по точности анатомические атласы. Н.И. Пирогов первый выступил с идеей пластических операций, выдвинул идею костной пластики, применил наркоз в военно-полевой хирургии, впервые наложил гипсовую повязку в полевых условиях, высказал предположение о существовании болезнетворных микро-организмов, вызывающих нагноения ран. Уже в то время Н. И. Пирогов призывал отказаться от ранних ампутаций при огнестрельных ранениях конечностей с повреждениями костей. Сконструированная им маска для эфирного наркоза используется в медицине до сих пор. Пирогов был одним из создателей службы сестер милосердия. Все его открытия и достижения спасли жизни тысячам людей. Он никому не отказывал в помощи и посвятил всю свою жизнь безграничному служению людям.
Даша Александрова (Севастопольская)
Ей было шестнадцать с половиной, когда началась Крымская война. Она рано лишилась матери, а отец ее, моряк, защищал Севастополь. Даша ежедневно бегала в порт, пытаясь узнать что-то об отце. В том хаосе, который царил вокруг, это оказалось невозможным. Отчаявшись, Даша решила, что должна попробовать хоть чем-то помочь сражающимся - а вместе со всеми и своему отцу. Она обменяла свою корову — единственное, что у нее было ценного — на дряхлую лошадку и повозку, добыла уксуса и старых тряпок и в числе других женщин пристроилась в обоз. Другие женщины готовили и стирали для солдат. А Даша свою повозку превратила в перевязочный пункт.
Когда положение войска ухудшилось, многие женщины покинули обоз и Севастополь, ушли на север, в безопасные районы. Даша осталась. Она нашла старый заброшенный дом, вычистила его и превратила в госпиталь. Потом выпрягла свою лошадь из повозки, и целыми днями ходила с ней на передовую и обратно, вывозя по два раненых за каждую «прогулку».
В ноябре 1953 года, в сражении при Синопе, матрос Лаврентий Михайлов, ее отец, погиб. Даша об этом узнала много позже…
Слух о девушке, которая вывозит раненых с поля боя и оказывает им медицинскую помощь, разнесся по всему воюющему Крыму. И вскоре у Даши появились сподвижницы. Правда, эти девушки не рисковали ходить на передовую, как Даша, но полностью взяли на себя перевязку и уход за ранеными.
А потом Дашу нашел Пирогов, смутивший девушку изъявлениями своего искреннего восторга и преклонения перед ее подвигом.
Даша Михайлова и ее помощницы присоединились к «крестовоздвиженкам». Учились профессиональной обработке ран.
В Крым «для поднятия духа русского воинства» приехали младшие сыновья императора, Николай и Михаил. Они же и написали отцу о том, что в сражающемся Севастополе «ухаживает за ранеными и больными, оказывает примерное старание девица по имени Дарья». Николай I приказал ей пожаловать золотую медаль на Владимирской ленте с надписью «За усердие» и 500 рублей серебром. По статусу золотой медалью «За усердие» награждались те, кто уже имел три медали - серебряные. Так что можно считать, что Император очень высоко оценил подвиг Даши.
Точная дата смерти и место упокоения праха Дарьи Лаврентьевны Михайловой исследователями до сих пор не обнаружены.
Причины поражения России
- Экономическая отсталость России;
- Политическая изоляция России;
- Отсутствие парового флота у России;
- Плохое снабжение армии;
- Отсутствие железных дорог.
За три года убитыми, ранеными и пленными Россия потеряла 500 тыс. человек. Большой урон понесли и союзники: около 250 тыс. убитых, раненых и умерших от болезней. В результате войны Россия уступила свои позиции на Ближнем Востоке Франции и Англии. Ее престиж на международной арене был сильно подорван . 13 марта 1856 г. в Париже был подписан мирный договор, по условиям которого Черное море объявлялось нейтральным , русский флот сводился до минимума и крепостные сооружения уничтожались . Аналогичные требования были выставлены и Турции. Кроме этого, Россия лишалась устья Дуная и южной части Бессарабии , должна была вернуть крепость Карс, а также лишилась права покровительствовать Сербии, Молдавии и Валахии.
160 лет назад, 2 (14) сентября 1854 года, началась высадка экспедиционной армии антирусской коалиции в Евпатории. Так, началось вторжение войск тогдашнего «мирового сообщества» в Крым.
Предыстория. Нападение на Одессу
В январе 1854 года соединенный англо-французский флот вошёл в Чёрное море. 17 (29) января французский император Наполеон III потребовал от России вывести войска из Дунайских княжеств () и начать переговоры с Портой. Россия отвергла этот ультиматум. 15 (27) марта 1854 года Англия и Франция объявили войну Российской империи. Ещё до официального объявления войны Наполеон III приказал сформировать «восточную армию» и назначил её командующим маршала Армана Леруа де Сент-Арно.
В результате возникла угроза десантирования союзных войск в Русском Причерноморье. Все черноморские порты оказались под угрозой бомбардировки. Особенное значение имела Керчь. Для её обороны практически ничего не делалось, и вице-адмирал Серебряков в апреле 1854 года жаловался, что керченский градоначальник ничего не делает и всё ждёт официальных предписаний. Каботажное торговое плавание, имевшее базу в Керчи, обеспечивало всю крымскую армию и войска на побережье Кавказа. Противник ещё весной мог атаковать беззащитную Керчь и захватить или потопить транспортные суда.
К сожалению, вплоть до июня командующий русскими войскам в Крыму Александр Меншиков ничего не предпринял для усиления береговой обороны. К счастью для России, союзники также не отличались расторопностью и не наладили морскую разведку. Они долго не могли определить, где им удобнее всего начать наступление.
29 марта (9 апреля) 1854 г. к Одессе подошёл 16-типушечный паровой фрегат «Furious» («Буйный»). Официально он должен был эвакуировать из города консулов союзных государств и всех прочих подданных этих держав, которые пожелают покинуть Россию. Неофициально корабль должен был произвести разведку береговых укреплений. 30 марта (10 апреля) корабль подошёл к порту и пустил шлюпку, которая под белым (парламентёрским) флагом приблизилась к молу. Там британцам сообщили, что консулы уже покинули Одессу. Шлюпка благополучно вернулась на фрегат. Затем корабль направился к линии береговых батарей. Чтобы отвадить противника, русские орудия дали два предупредительных выстрела.
Союзники решили использовать этот инцидент как повод для нападения. Капитан фрегата доложил командующим союзным флотом адмиралам Дондасу и Гамелену, что «русские не уважают парламентеров» и они обстреляли шлюпку, шедшую под белым флагом и имевшую на борту офицера, направленного для переговоров. Французский адмирал Гамелен немедленно «обиделся» за английского парламентера. Британскому адмиралу Дондасу, который до этого не торопился нападать на русские суда или гавани, считая, что высадки союзной армии в Варне, начинать и не стоит, пришлось согласиться с французом. Гамелен сообщил в Париж, что союзный флот откроет боевые действия против Одессы, «чтобы потребовать у властей этого города репараций за возмутительное нападение портовых батарей на английский фрегат и английскую шлюпку, шедшую под парламентерским флагом».
8 (20) апреля союзный флот, в числе 28 вымпелов (включая 6 линейных кораблей, 13 фрегатов), подошёл к Одессе. Одесса была объявлена на осадном положении. 100-тыс. город и крупнейший торговый порт России на Чёрном море был укреплён весьма слабо. Шесть сооруженных в начале войны береговых батарей были вооружены 40 старыми крепостными пушками. Гарнизон города составлял отряд из 16 резервных батальонов под командованием Дмитрия Остен-Сакена.
9 (21) апреля к барону Остен-Сакену прибыл парламентер и от имени адмирала Дондаса и адмирала Гамелена потребовал выдачи и всех находящихся в гавани русских судов, а также судов (торговых) английских и французских. Русский генерал сказал, что на такую дерзость он и отвечать не будет.
10 (22) апреля около 6:40 утра начался обстрел. К брегу подошли 9 вражеских пароходофрегатов (один 54-пушечный, восемь других большей частью 32-пушечных). Огонь был направлен на батареи, которые из-за слабости вооружения, не могли отвечать вражеским кораблям. На самом конце Практического мола стояла батарея № 6 (так называемая левая батарея), которая фактически одна смогла отвечать противнику. Она была вооружена всего 4 орудиями - одно было вскоре подбито, а второе располагалось неудобно и не могло вести огонь. Командовал батареей 21-летний выпускник кадетского корпуса прапорщик Александр Щёголев. Батарею Щёголева обстреливало 9 вражеских кораблей. Батарея № 6 вела бой 6 часов и смогла повредить один вражеский корабль. Всего в ходе боя 4 вражеских корабля получили повреждения. После многочасового обстрела союзники попытались на шлюпках высадить разведчиков, чтобы оценить ущерб, но эта попытка десанта была отражена картечным огнем полевых орудий.
11(23) апреля вражеская эскадра снялась с якоря и ушла в море. Гарнизон потерял около 250 человек. Часть города, прилегающая к порту, была разрушена, были сожжены причалы порта, склады и русские, и нейтральные коммерческие суда, находившиеся в гавани.
Однако через несколько дней союзная эскадра понесла первую досадную потерю. 30 апреля (12 мая) утром, при густом тумане, в 6 верстах от Одессы сел на мель один из новейших и лучших британских пароходов - 16-пушечный пароходофрегат «Тигр». Отчаянные усилия экипажа снять фрегат с мели закончились неудачей. Русские быстро развернули на берегу полевые батареи и расстреляли вражеский корабль. Пароходофрегат загорелся. Экипаж спустил флаг и сдался в плен. В плен взяли 225 человек. Капитан Джиффард был ранен и вскоре скончался. С остова корабля сняли паровую машину (впоследствии её установили на императорской яхте) и часть орудий, они укрепили береговую оборону Одессы.
Гибель «Тигра» стала знаковым событием. С учётом ничтожных, с военной точки зрения, результатов обстрела Одессы, потеря новейшего корабля стала болезненным ударом для союзной эскадры. Надо отметить, что в Лондоне и Париже были недовольны действиями своих флотов. Действия мощного союзного флота в Балтике были практически бесплодными. Без особых успехов закончилась экспедиция в Белое море (). Вскоре придет известие о том, что экспедиция на Тихом океане в Петропавловск закончилась полным провалом (). Этот факт вообще постараются замолчать. Бесплодный обстрел Одессы также не взывал радости у западной общественности, которая жадно ждала победных вестей. Поэтому самое пристальное внимание оказывалось экспедиционной армии, которую перебросили в болгарскую Варну.
Трофейная пушка с фрегата «Тигр»
Варна
12(24) марта 1854 г. Наполеон III подписал декрет о формировании особой восточной армии. Первоначально в её состав входили четыре пехотные и одна кавалерийская дивизии, 7 1/2 батарей и особый осадный парк (24 пушек, 12 гаубиц и 22 мортир). Всего в армии числилось около 40 тыс. солдат. 24 марта (5 апреля) 1854 г. началась посадка на суда. Предварительная высадка происходила в турецком в Галлиполи. В конце мая войска начали перебрасывать в Варну. К началу июня было переброшено три дивизии. В результате французские войска появились на Дунае, когда русская армия уже отходила оттуда. К тому же часть французов осталась в Галлиполи и в Константинополе.
Практически сразу между союзниками начались разногласия. Французский маршал Сент-Арно, авантюрист по натуре, отметившийся зверствами в Алжире, где его войска называли «адской колонной» (Наполеон III его приблизил и возвысил из-за его качеств – беспощадности к врагам и полной беспринципности), попытался подчинить себе английские и турецкие войска под началом лорда Раглана и Омера-паши. Однако, британцы не собирались подчиняться французам. Лорд Раглан имел инструкцию, которая повелевала ему подчиняться исключительно британскому военному министру и никому более. Хотя, в конечном счёте, в ходе военных действий воля маршала Сент-Арно стала решающей. Он был намного более опытен в военном деле, чем британский лорд.
Прибыв в Варну, союзники с самого начала почувствовали себя неуютно. Болгары в своей массе сочувствовали русским, а не союзникам, которые пришли сохранить османское иго над Болгарией. Начались проблемы с вопроса о транспорте. Несмотря на то, что союзники сначала предлагали хорошие по местным меркам деньги, желающих было мало. Тогда Сент-Арно, который привык в Африке не церемониться с местным населением и арабов за людей никогда не считал, позволяя своим солдатам грабить и убивать их за малейшее неповиновение, приказал захватить и удерживать 800 болгар с их волами и телегами. Однако болгары ответили массовым бегством и стали ломать и сжигать свои телеги, рискуя быть расстрелянными.
Правда, в Варне было много турок, валахов и молдаван. Однако, по наблюдениям иностранцев, турки не желали работать. Валахи и молдаване также ленились, хотя деньги получить за работу хотели. Пришлось снова хватать и задерживать болгар, которые не желали поддерживать союзников своих угнетателей.
К тому же взаимоотношения между самими союзниками не были дружественными. Французы ссорились с англичанами. Французские офицеры считали, что британцы завлекли их невыгодное мероприятие, которое усилит только Англию. Раздражало французов и слишком скромное участие английских войск в походе. Первоначально Англия выставила всего один корпус в 20 тыс. человек. К тому же Сент-Арно и его генералам не нравилось качество английских солдат. В Англии солдат набирали по «добровольному» найму, и в неё попадала масса пьяниц, бездельников, бродяг и прочих сомнительных личностей, значительная часть которых была готова при первой возможности дезертировать (в этот исторический период из английской армии дезертировало до четверти состава). Поэтому, дисциплину у англичан поддерживали жесточайшими экзекуциями.
В целом английская армия была кастовой – офицеры были «высшей кастой». Офицеры покупали за деньги (и часто за большие деньги) свои офицерские патенты, и старались «вернуть» деньги. Специальная военная подготовка английских офицеров в подавляющем большинстве случаев была равна нулю. Англичане не были готовы к новой войне. При этом они отличались стойкостью, погибая без особой пользы, что с учётом полной безграмотности командования, случалось нередко. С другой стороны, англичан хорошо снабжали. В этом французы им завидовали.
Не нравились французам и турки. Они стали свидетелями упадка и деградации Османской империи и поняли, как отмечал свидетель похода, французский офицер Шарль Боше, «русский император имел за себя разум и правду, когда он утверждал, что Турция агонизирует…». Франция вступилась за Турцию и ничего с этого не получала, в отличие от британцев.
Осложнял дело и польский вопрос. Поляки мечтали, что из эмигрантов создадут особый отряд или корпус (легион), который превратится в армию и она примет участие в «освобождении Польши». Однако и Париж, и Лондон, хотя в своё время надавали полякам массу обещаний, не пожелали создавать польский легион. Это было связано с положением Австрии. Значительная часть польских земель входила в Австрию, и создание отдельного польского воинского контингента с лозунгом «освобождения Польши», могло испугать Вену и укрепить её связи с Петербургом. Поэтому полякам предложили без лишнего шума вступать в турецкую армию и воевать в Азии (на Кавказском фронте).
К тому же не улучшила настроение экспедиционной армии и эпидемия холеры. Борьба с эпидемией была очень сложной. Город, занятый целой армией, был крайне загажен, просто непроходим от мусора и нечистот. Грязь и мусор никто не хотел убирать. Болгары не шли на эту работу ни за деньги, ни под влиянием угроз и телесных наказаний. Отряд, который послали в разведку, полностью утратил боеспособность из-за болезни. В своей совершенно бесцельной экспедиции в Добруджу (русские войска уже отступили) французские войска потеряли умершими от холеры и истощения 3,5 тыс. человек. Только за август на флоте умерло около 10% всего экипажа, ещё больше лежало на койках, ожидая смерти.
13 июля Сент-Арно получил приказ готовиться к экспедиции в Крым. План операции должны были выработать в командовании восточной армии. Причиной этого приказа был провал действий союзников на балтийском стратегическом направлении, где англо-французский флот ничего не мог сделать, а Швеция не хотела воевать с Россией и позиция Австрии. Венский двор не спешил выступать против России и занимал выжидательную позицию.
Подготовка к экспедиции началась. С самого начала было ясно, что главная цель – это Севастополь. Но для успешной экспедиции в Крым, необходимо было провести разведку, организовать десантирование армии, обеспечить её всем необходимым и т. д. Прошел целый месяц, пока готовились к походу.
10 (22) августа страшный пожар «неизвестного» происхождения чуть было не уничтожил пороховые склады и огромное депо боеприпасов, союзной армии, где было 8 млн. снарядов. Вся армия отчаянно бросилась спасать армейские запасы. Солдаты и офицеры работали топорами, разрушая постройки, по которым огонь шел к пороховым складам. Ситуация была отчаянной. Четыре раза, по собственному признанию, французский главнокомандующий был готов приказать войскам всё бросить и бежать, чтобы спастись от последствий неминуемого неслыханной силы взрыва. Этот пожар чуть было не погубил всю кампанию 1854 года. Союзная армия потеряла запасы провианта, амуниции, но боеприпасы спасли.
Пожар заставил союзников окончательно решиться, как можно скорее покинуть «проклятое место» - Варну. Союзники были раздражены и испуганы, считая, что пожар устроили скрытые враги и обратили свой гнев на местное население. В результате даже турки стали жаловаться на безобразное поведение своих «защитников». Они отмечали, что враги (русские, которые занимали Варну в 1828-1829 гг.) обращались с ними намного лучше, чем «друзья». Русские никому не подали повода к жалобам на их поведение, и оставили город после себя в лучшем состоянии, чем он был раньше.
Откладывать отъезд из Варны становилось уже невозможным. Союзники окончательно остановились на Крыме. Вопрос о высадке на побережье Кавказа отпал. Англичане хотели помочь Шамилю и изгнать русских из Южного Кавказа, но предпочли бы это сделать руками османов и французов. Сами они не хотели лезть на Кавказ. Французы же умирать на Кавказе из-за интересов Британии (охрана путей в Персию и Индию) не желали. Поэтому, когда 25 июля в Варну прибыла делегация Шамиля, её тепло встретили, но не более того. От наступления на дунайском направлении также отказались. Для успеха на Дунае и Пруте необходима была активная помощь Австрии, а её не было.
В середине августа 1854 г. Сент-Арно провел военное совещание. На нем флотские начальники - английский и французский адмиралы Дондас и Гамелен, высказались против экспедиции в Крым. Дондас заявил, что вся сила союзников заключается во флоте, а в Крыму и у Севастополя придётся рисковать флотом. Гамелен поддержал английского адмирала. Он беспокоился, что холера продолжится и к Крыму, а заменить хорошего матроса или мичмана гораздо сложнее, чем солдата. Кроме того, он считал, что с моря Севастополь взять невозможно. Видимо, оба адмирала также держали в уме блистательную победу Нахимова под Синопом (), сбрасывать со счётов Черноморский флот не стоило. Спор шёл долго. Однако Сент-Арно подавил сопротивление и продавил решение об экспедиции в Крым. К тому же лорд Раглан знал, что в Лондоне ждали атаки на русское побережье и не сопротивлялся. Оставаться в Варне больше было нельзя, как и возвращаться в Константинополь. Это было бы признанием в поражении. Флотские начальники были вынуждены смириться. Надо сказать, что османов на совещание даже не пригласили и сообщили им о его результатах только после принятия решения.
Высадка
Посадка войск и артиллерии на суда началась 31 августа. Сам Сент-Арно сел на корабль 2 (14) сентября. 5(17) сентября французская эскадра снялась с якоря. Британская эскадра присоединилась к ней несколько позже, и вся армада двинулась к Крыму.
8 сентября, в пути, Сент-Арно провел совещание, на котором решили отправить к полуострову комиссию для определения лучшего места для высадки. Четыре корабля сопровождали эту комиссию. 11 сентября разведочная комиссия вернулась и изложила добытые сведения. По её данным русские готовили позиции у Качи и Альмы, хотя там и нет больших оборонительных сооружений. На берегу между Альмой и Евпаторией обнаружено место удобное для высадки. Сам город Евпатория может стать перовой опорной базой десанта.
Сент-Арно предложил высадиться у Качи, с боем оттеснить русские войска и сразу двинуться к Севастополю, сэкономив этим несколько дней. Лорд Раглан и все британские генералы этому смелому плану категорически воспротивились. Они не хотели рисковать. Французский адмирал Гамелен поддержал англичан. Французский командующий, который в этот день переживал острый кризис болезни (она вскоре сведёт его в могилу), не смог настоять на своём. Поэтому высадку решили произвести у Евпатории.
Утром 13 сентября первые суда вошли в бухту. Город не был защищён и не имел никакого гарнизона. Сент-Арно и Раглан утвердили план на ближайшее время. Город планировали занять общим гарнизоном и через несколько дней двинуться на Севастополь, прижимаясь флангом к морю. С моря армию должна была поддерживать артиллерией и снабжать припасами часть флота.
В третьем часу ночи по сигнальному выстрелу началось десантирование армии. Город был занят без боя. В нём оставили небольшой гарнизон. К полудню завершилась высадка французских дивизий. Англичане стали высаживаться позже французов. Артиллерию, лошадей и различные припасы выгружали до позднего вечера. К ночи явилась эскадра адмирала Дондаса, которая уходила делать демонстрацию перед Качей и Альмой, чтобы ввести в заблуждение русских. На другой день была высажена четвертая французская дивизия. Турки начали высаживаться позже всех. В результате было всажено около 62-64 тыс. штыков и сабель. Французов и англичан было примерно равное количество – по 27-29 тыс. человек, османов – 6-7 тыс. человек.
Сент-Арно торопился, он знал, что умирает и хотел открыть кампанию успешным сражением, но начать наступление 17 сентября, как маршал планировал, не удалось. Англичане высаживались крайне медленно и везли с собой намного больше грузов, чем французы. 17 сентября войска лорда Раглана только завершили высадку. К этому времени Сент-Арно получил известие, что русская армия стоит на реке Альме, закрывая дорогу на Севастополь. 19 сентября в 7 часов утра союзная армия двинулась на Севастополь.
У. Симпсон. Высадка в Евпатории
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter