НИКОЛАЙ КАВАСИЛА (Νιϰόλαος ὁ Καβάσιλας) - ви-зантийский бо-го-слов, учё-ный-эн-цик-ло-пе-дист, пра-во-слав-ный свя-той.
Из ари-сто-кра-тической се-мьи. Имел по от-цу фамилию Ха-ма-эт (Χαμαετός), бо-лее из-вес-тен под фамилией ма-те-ри Ка-ва-си-ла.
Его дя-дя, брат ма-те-ри Нил (в ми-ру Ни-ко-лай) Ка-ва-си-ла (около 1300-1363 годов), в кон-це жиз-ни ар-хи-еп. Фес-са-ло-ни-кий-ский (1361-1363 годы), был од-ним из учи-те-лей Николая Кавасилы. Впо-след-ст-вии са-мо-го Николая Кавасилы оши-боч-но счи-та-ли ар-хи-епи-ско-пом.
Учил-ся в Фес-са-ло-ни-ки, за-тем в Кон-стан-ти-но-поле. По-лу-чил эн-цик-ло-пе-дическое об-ра-зо-ва-ние. Ак-тив-но уча-ст-во-вал в по-ли-тических и цер-ков-ных кон-флик-тах сво-его вре-ме-ни (гражданская вой-на 1341-1347 годы, па-ла-мит-ские спо-ры и др.), но от-ли-чал-ся ми-ро-лю-би-ем, что це-ни-ли и его про-тив-ни-ки. Был бли-зок к свт. Гри-го-рию Па-ла-ме и иси-ха-ст-ским кру-гам (см. Иси-хазм), но со-хра-нял друж-бу и с пе-ре-шед-шим в ка-то-ли-че-ст-во Ди-мит-ри-ем Ки-до-ни-сом. В 1345-1354 годы со-вет-ник императора Ио-ан-на VI Кан-та-ку-зи-на . Бу-ду-чи без-брач-ным, по-ви-ди-мо-му, до кон-ца жиз-ни ос-та-вал-ся ми-ря-ни-ном. По-сле низ-ложе-ния пат-ри-ар-ха Кон-стан-ти-но-поль-ского Кал-ли-ста I (1353 год) яв-лял-ся од-ним из кан-ди-да-тов на пат-ри-ар-ший пре-стол. По-сле от-ре-че-ния императора Ио-ан-на Кан-та-ку-зи-на (1354 год) ото-шёл от пуб-лич-ной дея-тель-но-сти.
Николай Кавасила - ав-тор св. 30 со-чи-не-ний по бо-го-сло-вию, фи-ло-со-фии, пра-ву, ес-те-ст-во-зна-нию и др. Са-мое боль-шое тво-ре-ние Николая Кавасилы - «О жиз-ни во Хри-сте» по-свя-ще-но трём главным та-ин-ст-вам: кре-ще-нию, ми-ро-по-ма-за-нию и Ев-ха-ри-стии. По мыс-ли ав-то-ра, вся ду-хов-ная жизнь хри-стиа-ни-на долж-на быть впи-са-на в са-кра-мен-таль-ную жизнь Церк-ви, сре-до-то-чие ко-то-рой - Ев-ха-ри-стия . Другое зна-чительное со-чи-не-ние - «Изъ-яс-не-ние Бо-же-ст-вен-ной ли-тур-гии».
Николаю Кавасиле свой-ст-вен мис-тический реа-лизм и от-каз от ал-ле-го-рического сим-во-лиз-ма. Со-глас-но Николаю Кавасиле, об-ря-до-вый об-раз - «ико-на» не толь-ко по-бу-ж-да-ет пе-ре-жить вос-по-ми-нае-мое со-бы-тие ис-то-рии спа-се-ния, но и ре-аль-но при-об-ща-ет к не-му, го-то-вя че-ло-ве-ка к со-еди-не-нию с Хри-стом в та-ин-ст-ве. В свя-зи с по-ле-ми-кой ла-ти-нян про-тив эпи-клезы в греческой ли-тур-гии Николай Кавасила срав-ни-вал западные и восточные ли-тур-гические чи-но-пос-ле-до-ва-ния. Не ста-вя под во-прос дей-ст-ви-тель-ность римской мес-сы, он на-хо-дил в ней со-от-вет-ствие греческой эпи-кле-зе.
В трёх Сло-вах на Бо-го-ро-дич-ные празд-ни-ки Николай Кавасила про-слав-лял Бо-го-ма-терь как че-ло-ве-ка со-вер-шен-но без-греш-но-го, «ка-ким Бог хо-тел быть че-лове-ку в этой жиз-ни». «Сло-во про-тив пус-то-сло-вия Гри-го-ры» на-пи-са-но Николаем Кавасилой в за-щи-ту Гри-го-рия Па-ла-мы от на-па-док Ни-ки-фо-ра Гри-го-ры.
В Пре-ди-сло-вии к ан-ти-ла-тин-ско-му со-чи-не-нию Ни-ла Ка-ва-си-лы Николай Кавасила под-дер-жал его по-ле-ми-ку про-тив латинского уче-ния Filioque. Н. К. при-над-ле-жат так-же 2 Сло-ва на Стра-сти Гос-под-ни, Сло-во на Воз-не-се-ние, 7 по-хваль-ных Слов свя-тым, 3 Сло-ва тол-ко-ва-ний на ви-де-ния про-ро-ка Ие-зе-кии-ля, 18 пи-сем и др.
Три-дент-ский со-бор Рим-ско-ка-то-лической церк-ви, вы-ра-ба-ты-вая ан-ти-про-тес-тант-ские по-ста-нов-ле-ния о та-ин-ст-вах, вос-поль-зо-вал-ся уче-ни-ем Николая Кавасилы о Ев-ха-ри-стии. Рас-ту-щий ин-те-рес к Николая Кавасилы оп-ре-де-ли-ло «Евха-ри-стическое воз-ро-ж-де-ние» XX век.
Ка-но-ни-зи-ро-ван Кон-стан-ти-но-поль-ской пра-во-слав-ной цер-ко-вью по прось-бе Эл-лад-ской пра-во-слав-ной церк-ви (1983 год); день па-мя-ти - 20 ию-ня.
Сочинения:
Migne PG. T. 150. Col. 355-772. ’Αθῆναι, 2007;
Λόγοι. Θεσσαλονίϰη, 2006;
Семь слов о жиз-ни во Хри-сте... М., 2007;
Explication de la Divine Liturgie / Éd. S. Sa-la-ville. 2 éd. P., 2007;
La vie en Christ. 2 éd. P., 2009. Vol. 1-2;
‘Η Θεομήτωρ. 5 εκδ. ’Αθῆναι, 2010.
Память: 20 июня / 3 июля
Праведный Николай Кавасила Хамает (1322-1397/1398) - православный богослов и литургист, учёный-энциклопедист, философ, писатель и представитель византийской традиции исихазма.
***
Проскомидия
Происходящее в жертвеннике над принесенным хлебом - есть наглядное изображение Страстей Христовых и совершается в воспоминание (1Кор.11:24-25) о том, как Он пострадал за нас и умер. И таким образом повествуется о смерти Господа (1Кор.11:26) не только через то, что иереи говорят, но и через то, что они делают. Таков был древний обычай практических наставлений и увещеваний. Когда одного из богоносных отцов спросили, чем является монах, то он отвечал, что "монах - это монашеская ряса, в которую тот одевается, проявляя надлежащее монаху смирение и послушание, а переодевшись [в иную одежду], впадает в искушение". Пророк же, желая открыть о [грядущем] еврейском пленении, связал себя (Ез.3:25; 4:8), тоже сделал и Агав, показывая "узы Павла".
Чтение и пение
Поемое и читаемое перед Входом Честных Даров есть приготовление к принятию святыни причастия, и творится [в воспоминание] о Господе и Его домостроительстве. Книги Ветхого Завета пророчески предвозвещают Грядущего, а книги Нового Завета являют уже Воплощенного и рассказывают о Нем .
Вход с Евангелием
Вход с Евангелием происходит из-за необходимости, так как нужно вынести лежащее в сосудохранилище . Евангелие для чтения в храм, сопровождая дориношением, как и надлежит. Это символическое начало проповеди, которая из тайной становится явной для всех.
Вход с Честными Дарами
Подобным образом и вход с Честными Дарами совершается по необходимости, так как и они обычно лежат в сосудохранилище ; и дориношение , и внесение [их в храм] с песнопениями и каждением, и светом [происходит], как и подобает Дарам Бога. Так вносят [Дары]. Дары, посвящаемые Богу императорами, увенчанные коронами, цари несут сами.
Припадем и помолимся об иерее, да помянет нас в приносимой жертве, как и надлежит. Ибо не существует иной молитвы иерея к Богу за нас, кроме той, которой он дарует [нам] столь добрые и твердые надежды во время [совершения] этой святой жертвы, безвозмездно очистившей все грехи и нечестие мира. Если же иные припадают к честным Дарам словно к телу и крови Христовой, как на литургии преждеосвященных [Даров], и поклоняются [им], и приветствуют [их], то [эти люди] пребывают в заблуждении. Только тогда, когда после пресуществления выносят Дары, должно поклоняться им словно телу и крови Христовым.
ПокровениеДаров
Дары, положенные на трапезу, покрываются и после освящения разделяются для причащения верных. [Эти Дары], согласно божественному Дионисию , символизируют Иисуса Христа, пришедшего из сокровенного и нераздельного в явное для [человеческого] восприятия, чтобы даровать нам Себя и Свое блаженство.
Молитва положения и поминовения святых
После положения честных Даров тотчас происходящее поминовение и называние некоторых святых мужей символизирует причастие к Христу поминаемых, согласно божественному Дионисию.
Умовение рук
Умовение иереем [рук] перед честными Дарами учит о том, что иерей должен очистить себя перед взором Божиим.
Положение омофора
Епископ, совершающий священнодействие, откладывает омофор. Таким образом, омофор является знаком начала [Евхаристии]. Если служит иерей, ничего подобного в начале [анафоры] не происходит. Когда же [архиерей] или совершает рукоположение, или причащает Святынь, тогда он снова надевает омофор как пастырь, творящий дело рукоположения и освящения.
Природа евхаристической жертвы
Поскольку иерей зовется приносителем жертвы, а честные Дары жертвой и приношением, зададимся вопросом, когда хлеб становится жертвой, до освящения или после. Ведь если он становится жертвой до освящения, то это не есть жертвоприношение Агнца Божия, так как противоречит правильному представлению. Если же после освящения, то иерей приносит в жертву уже тело, и, следовательно, Христос становится жертвой многократно, что расходится со словами "тако и Христос единою принесеся, во еже вознести многих грехи" (Евр.9:28). Что можно сказать [по этому поводу]? Что хлеб становится жертвой ни до освящения, ни после, но во время него. Именно тогда хлеб становится самим телом Христовым. Когда же тело Христово принесено и стало жертвой, тогда и Он Сам становится принесенным и жертвой. Именно это обозначает принести хлеб и соделать его жертвой - пресуществить его в тело Господа, принесенное в жертву. Таким образом [каждый раз] осуществляется спасительная жертва Агнца Божия и тело Христово пребывает единократно принесенным.
Престол
Престол является истинной трапезой благодаря лежащим на ней Дарам, которые, по словам Христа, есть брашно и пиво истинное (ср. Ин.6:55). Он представляет собой также и истинный жертвенник благодаря жертве, на нем совершаемой. Еще он становится жертвенником и через помазание всесвятым миром. Это миро приносит самого Христа, - толкует божественный Дионисий. - Иисус - наш жертвенник, благодаря которому мы получили приношение.
Теплота в момент Причастия
Теплая вода, вода, бывшая причастной огню, является символом Святого Духа, подобного огню (Деян.2:3-4) и названного водой (Ис.44:3; Ин.7:38-39). Она вливается после совершения [таинства] и освящения Честных Даров, символизируя схождение на Церковь Святого Духа, Который тогда сошел после заклания, воскресения и исполнения домостроительства Христова, и Который всегда сходит после совершения [жертвы]. Ибо Утешитель приходит к достойно ей причащающимся. Если есть сама жертва, ранее принесенная и ныне совершаемая, и посредник сам Христос, тогда и сам Дух, в которого веруют подобным образом, нисходит. Эта теплая вода изливается на честные Дары не для того, чтобы символизировать схождение Святого Духа на честные Дары, так как они во время освящения приняли благодать, но чтобы явить образ, по которому Церковь стала причастна, и вновь, и вновь становится причастной Святому Духу. Это происходит благодаря посредничеству Спасителя нашего Христа. Поэтому сначала вливается теплота в Святые Дары, а затем оттуда причащаются священнослужители и дают причащаться остальным, так как и Дух Святой прежде исполнил богоносную плоть самого Господа, а затем из нее словно из источника и вместе с нею излился на Церковь и всегда изливается. Об этом же свидетельствует божественный Иоанн: и от исполнения его мы все прияхом (Ин.1:16).
Евхаристия и Церковь
И наконец, Церковь есть тело Христа, это пречистое равно-божественное тело, согласно апостолу [вы же есте тело Христа (1Кор.12:27)], поэтому бывшее с Его пресвятым телом является примером происходящему и тому, что будет происходить в Церкви. И как Он Сам родился от Святого Духа рождением на земле, так и Церковь не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася. И подобно тому, как Он умер и воскрес (ср. 1Фес.1:14) во славе, так и Церковь воскреснет в своей славе в последние дни. Он вознесся и Церковь будет вознесена на облацех во сретение Его (ср. 1Фес.4:17). Кто-то из богоносных отцов сказал, что необходимо проливать поты за Христа подвигом и молитвой, так как и Церковь утверждена кровью. Поэтому в священнодействуемые хлеб и вино, ставшие после освящения истинными телом и кровью Христа и лежащие на престоле, иерей вливает теплую воду и приобщается сам, а затем преподносит остальным, что обозначает сошествие Святого Духа на Церковь, который стал совершением домостроительства Христова. Это происходит каждый раз при совершении приносимой жертвы. И она [Церковь] есть посредница, и Он есть посредник, и сама жертва, явленная при Понтийском Пилате приносится сейчас. Поэтому иерей есть всегда Христос (Евр.5:6; 7:17-21). И снисходящий [на Святые Дары] Дух Святой не иссякнет. Символом Святого Духа является теплая вода, так как подобна огню, сошедшему на апостолов и зовется водою. В ней и то, и другое. Водой сошел огонь. И так символически обозначается образ причастия Святому Духу. Через плоть Спасителя мы причащаемся Святому Духу. И подобно тому, как мы не можем сказать, что приняли Святого Духа без посредничества Христа, так нельзя сказать, что эта вливаемая вода не причастна божественной Евхаристии.
Николай Кавасила, праведный
Перевод А.Ю. Никифоровой по изданию:
Nicolas Cabasilas. Explication des ornements
sacrus. Explication des rites de la Divine Liturge /
Explication de la Divine Liturge. Paris, 1963
Цитировано по:
Николай Кавасила. Христос, Церковь, Богородица.
М.: Изд-во храма святой мученицы Татианы, 2002. -С.192-196
Примечания
1. В предлагаемом вниманию "Изъяснении" Кавасила описывает архиерейский чин литургии.
2. В наше время на православной литургии читают Апостол и Евангелие тогда, как в XIV веке в Византии еще сохранялась раннехристианская практика трех чтений - из Ветхого Завета, Апостола и Евангелия, перемежавшихся пением псалмов и антифонов.
3. В византийских храмах сосудохранилище, или ризница, находилось в отдельном здании, расположенном недалеко от храма.
4. Проскомидия совершалась в сосудохранилище. Оттуда торжественная процессия с Дарами направлялась в храм, где приготовленные для таинства хлеб и вино поставлялись на престол. Это шествие получило название Великого Входа.
- праведный Николай Кавасила3. Богословы–паламиты: Николай Кавасила
Упорное противление паламизму обособленных и немногочисленных, но влиятельных интеллектуалов и осложнения, проистекавшие из противоречий в отношениях между Востоком и Западом, суть обстоятельства, объясняющие появление на протяжении рассматриваемого периода очень большого числа паламитских сочинений, написанных выдающимися византийцами. Наряду с уже упоминавшимися Нилом Кавасилой и Иосифом Вриеннием, особенного упоминания заслуживают, ввиду их важности, имена Иоанна Кантакузина и патриарха Филофея Коккина (1353-1354, 1364-1376).
В том же узком кругу Кантакузина обретался и замечательный богослов–мирянин Николай Кавасила (ок. 1320 - ок. 1390). Он приходился Нилу Кавасиле племянником и был близким другом Димитрия Кидониса, а также переписывался с ним. Условия, в которых формировался Николай Кавасила, были очень сходными с окружавшими Димитрия, и, подобно своему другу, он поднимался по чиновничьей лестнице, делая карьеру в тени Кантакузина. Однако если по отречении Кантакузина (в 1354 г.) Кидонис полностью посвятил себя делу унии с латинянами, то Кавасила стал самобытным выразителем патристического сакраментального богословия.
Главными богословскими произведениями Кавасилы стали книга «Жизнь во Христе», емкое и очень большое по объему духовное и богословское объяснение церковных таинств под названием «Толкование Божественной Литургии», а также три проповеди мариологического характера. Время от времени важные богословские мысли попадаются в составленных им «Encomia» (хвалениях) различных святых. Хотя некоторые комментаторы не находят большого соответствия между его богословием и паламским , на самом деле между обоими богословами имеет место полное единство в источниках вдохновения и целях: оба утверждали, что общение с Богом во Христе через Духа есть единственно истинный смысл человеческой жизни. Кавасила даже написал коротенький, но яростный памфлет против антипаламита Никифора Григоры и ясно обрисовал позиции сторон в конфликте. Его главные богословские труды мыслились еще и манифестом, пусть не явным, сопротивления идеологии гуманистов, хотя многие из них были его личными друзьями. Мысль Кавасилы представляет собою что угодно, но только не бегство в мистику от насущной повседневности. Прямых цитат из Паламы в его работах не встречается, но многие фрагменты «Жизни во Христе» пересказывают «Триады» Паламы. Подобным же образом он практически обходится без цитат из отцов Церкви, однако едва ли не на каждой странице книги можно найти параллели с сакраментальными высказываниями Иоанна Златоуста или Кирилла Александрийского. Величие Кавасилы в том, что он успешно защищал богословие общности с Богом в эпоху, которая бросила ему вызов, и не впадал при этом ни в схоластику, ни в скандальную полемику. То, что у Паламы выражалось через понятия, Кавасила изображал как экзистенциальную реальность, доступную не только монаху–исихасту, но и каждому христианину. Чтобы понять богословские достижения Византии XIV в., стоит читать Паламу и Кавасилу параллельно.
В своем «Толковании Божественной Литургии» Кавасила иногда излагает мысли, кажущиеся производными от построений Псевдо–Дионисия и от символизма последнего. Но если сравнить его с самим Дионисием и другими средневековыми авторами, писавшими о Литургии, становится ясно, что Кавасила являет собой шаг вперед по направлению к сакраментальному реализму, который был ближе раннехристианскому пониманию церковных таинств. Этот реализм пропитывает «Жизнь во Христе», где автор выказывает больший интерес к сакраментальному богословию и духовности, чем к объяснениям частных подробностей различных обрядов. В первой главе этого труда Кавасила прилагает немало старания, чтобы показать, что Божественная жизнь, которая будет «совершеннее» в eschafon , тем не менее есть живой опыт и в настоящем . Крещение есть новое рождение к этой жизни. Как у ранних греческих отцов, в богословии Крещения Кавасилы положительное понятие «нового рождения» преобладает над негативной концепцией «отпущения грехов». В той новой жизни, в которую человек вступает через Крещение, он получает «опыт»: «Он становится оком, чтобы зреть свет» .
Если Крещение дает новое бытие, то Миропомазание - дар Духа - дарует «энергию» и «движение», свободные проявления, позволяющие личности воспользоваться радостями благодати Крещения . В Евхаристии Христос дарует человеку не «что–то от Себя, но Себя»; «таково предостохвальное бракосочетание, к которому Жених ведет Церковь как Девственную Невесту,… когда мы становимся плотью от Его плоти и костью от Его кости» . Парадокс существования Церкви в том, что «как дети, мы остаемся свободными, но мы также и зависимы от Него как Его члены» . Освящение приходит только от Христа , но святость состоит в сообразовании наших воль с Его Божественной волей. Кавасила проясняет последнее положение, рассматривая понятие «святости» в Церкви: чудеса есть дары Божий, получаемые не за какие–то личные заслуги, и сами по себе не составляют святости - это свободное человеческое достижение .
Наряду с изображением Христовым по апостолу Павлу, когда Христос представляется Главою Церкви, Кавасила говорит о Христе, как о «сердце» Тела: «Подобно тому как воскресший Христос не ведает смерти, так и члены Христовы никогда не вкусят смерти. Да и как смерть сможет коснуться членов, [находящихся] в общении с живым сердцем?» Этот отрывок и параллели к нему приводят нас к пониманию той весьма личной манеры, в которой Кавасила описывает христианское таинство . К тому же эти фрагменты показывают, сколь многим он обязан антропологии Макария, которая господствовала в исихастских кругах и которая помещала центр того психосоматического комплекса человека именно в сердце.
Экклезиология, понимаемая через Евхаристию, которая, по Кавасиле, есть «венец» всех таинств, а не только одно из них ; опора духовности на живом опыте Христа и теоцентрическая антропология - эти стороны наследия Кавасилы явно контрастируют с идеологией гуманистов. Этот контраст не означает, тем не менее, что Кавасила выражал, когда бы то ни было, даже в своих полемических работах, какое–то систематическое предубеждение против латинского Запада. Мы уже видели, что даже упрекая латинян за удаление эпиклезы из Евхаристического канона, он ссылается на авторитетность самого латинского обряда, законность которого Кавасила таким образом признает. Очевидно, что его отношение к Западной Церкви было очень близко воззрениям на этот предмет его друга Кантакузина, который не щадил своих сил, пытаясь объяснить паламитское богословие легату Павлу и отыскать пути к свободному диалогу на совместном соборе. Можно уподобить подход Кавасилы и взглядам патриарха Филофея, одобрившего этот замысел и приглашавшего иных патриархов к участию в его осуществлении, но при этом выражавшего пожелание, чтобы «на соборе наше учение было показано лучше латинского, так чтобы они могли присоединиться к нам в общем исповедании веры» . В следующем столетии, когда Папа наконец согласился с проектом созыва собора, паламит Марк Эфесский всходил на отплывающий в Феррару корабль с теми же упованиями и устремлениями.
Дядя Николая, по общепринятому мнению, управлял Солунской паствой до 1340 года, при Иоанне Кантакузине. Младший, Николай, родился в 1320 году в аристократической семье в Фессалонике. Детство его прошло под наставничеством дяди. В 1335 - 1340 гг. Николай получает классическое образование в Константинополе, где изучает философию, риторику, грамматику, естественные науки. Впоследствии он принимает активное участие в политической и церковной жизни империи и упоминается в должности сакеллария Константинопольской Церкви.
При гражданских беспокойствах, вызванных движением зилотов, мы встречаем Николая Кавасилу (греч. Νικόλαος Καβάσιλας ) на стороне Палеологов и военачальника Сигриана.
Патриарх Иоанн в 1343 году посылал его в числе других к императору Иоанну Кантакузину, чтобы убедить его отречься от престола. Но когда тот был коронован в Адрианополе и когда Фессалоника и другие города перестали противодействовать благоприятствовавшей ему партии, посольство в 1346 году отправилось к сыну его Мануилу, чтобы обещать ему покорность под некоторыми условиями, и в этом посольстве был Николай Кавасила. Может быть, эти самые сношения приобрели Николаю благосклонность Кантакузина; по крайней мере, сам Кантакузин говорит, что удостаивал своей дружбы и даже причислял его к лучшим своим друзьям. Будучи склонным к созерцательной монашеской жизни, Иоанн Кантакузин в 1349 году удалился в монастырь Святого Маманта и потом перешел в монастырь Манганийский, недалеко от Константинополя. В это добровольное изгнание последовали за ним Димитрий Кидоний и Кавасила, мужи, по словам самого императора, достигшие вершины внешней мудрости, не менее любомудренные и в делах, избравшие жизнь целомудренную и свободную от несчастий брака.
Пребывание императора и друзей его в монастыре было непродолжительным.
Когда Кантакузин, незадолго до своего отречения ради принятия монашеского пострига, призвал в соправители себе сына своего Матфея и Палеолога Андроника, Кавасила опять встречается в числе посредников, которым надлежало вызвать удалившегося патриарха Каллиста и заставить его короновать Матфея (Cantac. hist. lib. IV. Vol. III. P. 275). Но когда Каллист отказался, приступили к выбору нового патриарха, и на это место предложены были Кавасила и еще двое: Макарий Филадельфийский и Филофей Ираклийский; император избрал последнего, и он короновал Матфея. При сем случае Кантакузин называет Кавасилу мирянином; а это дает понять, что он пользовался большим уважением, если предлагали его прямо на патриаршую кафедру, что с мирянами бывало редко.
Около этого времени Николаю Кавасиле, как приверженцу исихастского учения, пришлось иметь спор о природе Фаворского света с Никифором Григорой, последователем Варлаама и Акиндина. Рассказ о встрече Никифора и Кавасилы и сущность их спора изложены у Никифора (L. XXI. XXII. 4).
На созванном в 1351 г. Влахернском Соборе Николай Кавасила выступал твердым защитником Православия и строгой аскетической жизни.
Один краткий перечень сочинений Николая Кавасилы может показать его литературную многосторонность и плодовитость. К самым ранним его произведениям относится отрывок из комментарий его на Птолемея; ко времени занятий его делами церкви в звании сакеллария нужно отнести сочинения: «О росте против ростовщиков», книгу о неправильных тяжбах гражданских начальств по отношению к церковным предметам. Немало осталось от него отдельных слов нравственных, на праздники и похвальных. Из них можно указать слова: на Страсти Христовы, на Вознесение, на великомученика Димитрия, на св. Феодору Чудотворицу, на трех вселенских святителей. Из богословских произведений его известны: «Какая цель воплощения Господа», «Против заблуждений Никифора Григоры», «Изложение на пророка Иезекииля», «О душе» и другие мелкие сочинения и письма.
Более известным творением Николая Кавасилы служит его «Изъяснение Божественной литургии», которое имел в виду истолкователь литургии Симеон Солунский .
Выдающийся христианский писатель и богослов святой праведный Николай Кавасила был канонизирован Элладской Православной Церковью 3 июня 1982 года.
Тропарь праведному Николаю Кавасиле, глас 4
Яко наставник Божественный и вещатель премудрый/ веры православныя догматов и добродетелей священнейших/, просиял еси в мире словом и делом/, Николае праведне./ Сего ради Солунская земля твоею славою хвалится// и любовию празднует всечестную память твою.
Кондак праведному Николаю Кавасиле, глас 2
Житие свое разумом Боговдохновенным проводил еси/, просиявый мудростию и благодатию,/ и, словес силою прославивыйся,/ благочестия учитель явился еси.// Сего ради поем тя, Николае.
В священнодействии Святых Тайн (честные) дары прелагаются в Божественное Тело и Кровь; цель его - освящение верных, которые получают чрез (приобщение) святых даров оставление грехов, наследие Царства Небесного и тому подобное. Пособием и приготовлением как по отношению к самому делу (преложения святых даров), так и в отношении к достижению цели (священнодействия) служат молитвы, псалмопения, чтения из священных книг, одним словом, все, что священносовершается и возглашается и пред освящением, и по освящении даров. Ибо, хотя Бог подает нам всякую святыню даром, и мы ничего не можем принести Ему, и (Его дары) суть в строжайшем смысле дары, однакож Он настоятельно требует от нас, чтобы мы были способны и принять святыню, и сохранить; людям, не приготовленным к сему, Он и не подал бы освящения. Под таким условием подает Он (благодать) Крещения и Миропомазания; под этим условием допускает Он и к своей вечери и преподает страшную пищу, как это Он выразил в притче о семени, когда говорил: изыде сеятель - не обрабатывать землю, но - сеяти так, что обработка и все вообще приготовление должно уже сему предшествовать. Итак, поелику столь необходимо, чтобы мы приступали к принятию Тайн с таким добрым настроением и приготовлением, то должно было привзойти в состав священнодействия и оно (надлежащее приготовление), как и есть. Эту именно силу в отношении к нам имеют молитвы, псалмы, как и всё, что литургии священносовершается и возглашается. Ибо они освящают нас и благоустрояют то к надлежащему приятию святыни, то к сохранению и к дальнейшему соблюдение её в себе. Освящают они нас двояким способом. Первый способ тот, что мы получаем пользу от самих молитв, псалмов и чтений. Молитвы обращают нас к Богу, испрашивают нам отпущение грехов, подобно как и псалмопения умилостивляют к нам Бога и привлекают к нам помощь свыше. Ибо пожри, сказано, Богу жертву хвалы, и избавлю тя, и прославиши мя. А чтение Священного Писания возвещает благость и человеколюбие Божие, а вместе с тем правду и суд, внедряет в наши души страх Божий и воспламеняет любовь к Богу и таким образом вселяет в нас решительную готовность к исполнению Его заповедей. И все это как в священнике, так и в народе делает душу лучше, боголюбезнее, делает способным как его, так и народ к принятию и соблюдению честных даров, что составляет цель священнодействия. В частности, священника это приготовляет к тому, чтобы он достойно мог приступить к совершению жертвоприношения, что составляет, как сказано выше, предмет таинственного священнодействия. Это-то и содержится в молитвах - во многих местах; священник молится о том, чтобы не явиться ему недостойным предстоящего (священнодействия), но чтобы чистыми руками, душою и языком он мог послужить таинству, и таким образом уже и самые слова, которые читаются и поются, сами по себе помогают нам при совершении (таинства). А с другой стороны, и чрез это, а вместе и чрез все, что совершается в священнодействии, мы получаем освящение и другим способом - тем, что во всем этом мы созерцаем здесь образ Христа, Его дела в отношении к нам и Его страдания. Ибо и в псалмах, и в чтениях, и во всем том, что совершается священнослужителем во все продолжение священнодействия, изображается домостроительство Спасителя, так что то, что составляет первое в этом домостроительстве, объясняется в первых действиях этого священнослужения, второе - во вторых, следующее затем - в последних священнодействиях; так что у тех, кто смотрит на это, все те (обстоятельства) находятся как бы пред глазами. Так, например, освящение даров или самая жертва возвещает Его смерть. Воскресение и Вознесение, потому что эти честные дары претворяются в самое Тело Господне - то самое, Которое все это приняло на себя. Которое было распято, воскресло и вознеслось на небо. А что предшествует этой жертве, изображает то, что было до смерти (Спасителя), - Его пришествие, Его явление, Его окончательное вступление (в дело служения спасению рода человеческого); а что следует после жертвоприношения - обетование Отца, о котором Сам Он сказал, сошествие на апостолов Святого Духа, обращение чрез них к Богу и введение язычников в общение с Богом. Вообще всё священнодействие есть как бы один образ единого Тела Царства Спасителева - образ, представляющий все его части от начала до конца во взаимном порядке и согласии. Таким образом псалмы, которые поются в самом начале, всё что предшествует им, что совершается и говорится в предложении даров, - все это означает первоначальное время Христова домостроительства. А что следует за псалмами - чтение Священного Писания и прочее - изображает дальнейшее. Хотя выше показана другая польза от чтений и псалмопений, ибо они введены, очевидно, для того, чтобы побуждать нас к добродетели и умилостивлять Бога, однако ж ничто не мешает им иметь и такое назначение; одно и то же, конечно, может и вести верных к добродетели, и изображать домостроительство Христово. Ибо как одежда выполняет, с одной стороны, простое назначение платья - прикрывать собою тело, а, с другой стороны, смотря по тому, какая она бывает, означает собою и ремесло, и образ жизни, и достоинство того, кто ее носит, так точно и здесь. Что Священное Писание заключает в себе и богодухновенные изречения, и песни во славу Божию и побуждает к добродетели, чрез это оно освящает тех, кто читает его и поет; а что избраны именно такие чтения и расположены именно в таком порядке, поэтому оно имеет и другое значение, изображая нам довольно ясно пребывание Христово (на земле) и Его Царство. И притом такой смысл имеет не только то, что поется или читается, но и что совершается. Каждая вещь совершается здесь по настоятельной надобности: она означает или что-нибудь из дел Христовых, из Его деяний или страданий. Таков, например, вход во святилище с Евангелием или вход с честными дарами; то и другое делается по надобности: первое - для того, чтобы Евангелие потом читалось, последнее - для совершения жертвоприношения, а то и другое означают явление и открытое вступление Христа (в дело служения спасению рода человеческого); одно - явление неясное, неполное, когда Он только что начал Себя открывать, другое - явление совершеннейшее, последнее. В числе того, что здесь совершается, конечно, есть нечто и такое, что делается вовсе не для удовлетворения какой-нибудь нужды, но совершается только для выражения известной мысли, например, прободение хлеба и изображение на нем креста, или то, что нож для прободения бывает устрояем в виде копья, или, наконец, прилитие к святым дарам теплой воды. Много такого можно встретить и в других таинствах, например, в Крещении: имеющие креститься должны снять с себя обувь и одежду и, обратясь к западу, протянуть руки и дунуть; там чрез это внушается, какова должна быть в нас ненависть к злому духу и до какой степени должно простираться отвращение к нему в том, кто хочет быть истинным христианином; другое что-нибудь в этом же роде при совершении таинств имеет другое какое-нибудь значение. А что совершается при священнодействии святых даров, все имеет прямое отношение к домостроительству Спасителя, и это с той целью, чтобы созерцание этого домостроительства, находящегося как бы у нас пред глазами, освящало наши души и таким образом мы делались способными к принятию Святых Тайн. Как тогда это домостроительство воскресило вселенную, так точно и теперь, если постоянно будем созерцать его, оно делает душу созерцающего лучше и боголюбезнее. А если говорить точнее, то и тогда оно нисколько не принесло бы пользы, если бы его не созерцали, если бы в него не веровали.
Потому-то о нем и было проповедано, и потому-то Бог и употребил бесчисленные средства для того, чтобы в него уверовали, ибо иначе оно не могло бы произвести и своего действия - спасти людей, если бы существование его было сокрыто от тех, кто имел спастись. Но тогда об этом (домостроительстве) только еще проповедовали, и оно возбуждало почитание ко Христу, веру и любовь к Нему в душах людей неведущих, - возбуждало, значит, чувства, которых не было, а теперь, когда оно с благочестивым усердием созерцается людьми, уже уверовавшими, оно не возбуждает в них этих благочестивых чувств потому, что они уже есть в них, а только сохраняет, обновляет, усиливает; оно придает им большую твердость в вере, большую горячность в благочестии и любви. Если уж оно в состоянии было дать бытие тому, чего не было, то еще легче, конечно, может это соблюсти, сохранить и обновить. Между тем благочестие, вера, любовь к Богу, полная горячности - это все такие чувства, которые непременно мы должны иметь, приступая к Святым (Тайнам), без которых даже и смотреть на них крайне нечестиво. Поэтому чин священнодействия, естественно, должен служить выражением того созерцания, которое бы могло возбудить в нас такие чувства, чтобы мы не умом только размышляли, но некоторым образом видели глубокую нищету Богатого, странническую жизнь Того, Кто объемлет всякое место, перенесение оскорблений Благословенным, страдания Бесстрастного видели, до какой степени Его ненавидели, и однако ж как Он сам любил, Кто Он был и как уничижил Себя, что претерпел, что сделал и какую после того уготовал нам трапезу, и, таким образом, пораженные удивлением при виде неожиданного спасения, изумленные множеством Его щедрот, мы почтили бы Того, Кто оказал нам такую милость, Кто даровал нам такое спасение, вверили Ему свои души, предали Ему свою жизнь и воспламенили сердце огнем любви к Нему; потом, достигнув такого состояния, безбоязненно, как свои, приступали к пламени Святых Тайн. Ибо, чтобы достигнуть нам такого состояния, для этого недостаточно того, чтобы в известное время изучить все, касающееся Христа, и знать это; нет, для этого необходимо, чтобы око нашего ума было постоянно обращено к этим предметам, чтобы мы созерцали их, употребив все усилия к тому, чтобы удалить все другие помыслы, так как мы должны при этом иметь в виду сделать свою душу, как я сказал уже, способной к освящению. Ибо, если мы будем иметь только понятие о благочестии так, что когда нас спросят о нем, мы могли бы отвечать здраво, а когда нужно приступать к таинствам, не будем созерцать всего как следует, а, напротив, внимание наше будет обращено на другие предметы, то от этого знания нам не будет никакой пользы потому, что при этом в нас не может пробудиться ни одно из тех чувств, о которых было сказано, - мы будем иметь настроение, соответственное тем мыслям, которые будут занимать нас в это время, в нас будут преобладать такие чувства, какие они в состоянии пробудить. Поэтому-то и присвоен священнодействию такой вид, при котором одно не только высказывается словами, но и представляется подробно взорам; другое выражается во всем священнодействии для того, чтобы посредством этого удобнее действовать на наши души, - чтобы в нас было возбуждено чувство, а не простое только созерцание, так как воображение при содействии глаз гораздо яснее представляет нам образы предметов; посредством другого не дать места забвению, не допустить мысли обращаться на другие предметы, пока дело не дойдет до самой трапезы, чтобы таким образом, будучи исполнены таких мыслей и имея сознание в полной силе, мы приобщились Святых Тайн, присовокупив к освящению освящение, к освящению в созерцании - освящение самым делом и преобразуясь от славы в славу, от меньшей в такую, которая больше всех. Вот смысл всего священнодействия, говоря вообще. Далее надобно будет, по возможности, рассмотреть его с самого начала по частям: сначала предварительные молитвы, священные слова, священные песни и чтения; потом - самое священнодействие, самую жертву; потом - освящение, которым при помощи этой жертвы освящаются души христиан, как живых, так и умерших; потом - следующие за тем песни и молитвы (возносимые от лица) народа и священника к Богу, что здесь будет иметь нужду в рассмотрении и объяснении; главнейшим же образом и постоянно (мы должны будем иметь в виду) домостроительство нашего Спасителя, изображаемое во всем священнодействии, (объясняя), такие предметы, относящиеся к этому домостроительству, означаются теми или другими действиями в священнослужении.